– Вполне! Мне больше нечего терять. Лучше нищая свобода, чем жить в одиночной камере в ожидании смертного приговора – он смотрел на меня с глазами полного безумия.
Стив протянув руку к моему лицу и стал гладить меня по щеке.
– Бежим со мной Аби, – с надеждой в глазах спросил он меня.
– Ты совсем умом тронулся? Если мы это сделаем, нас поймают быстрее, чем мы успеем куда-то добраться. Может, конечно, ты решил так меня подставить? Сбежав из страны. Хочешь всё свалить на меня? Нет, так не пойдет. Если я пойду ко дну, ты пойдешь вместе со мной.
– Я всего лишь предложил. Ладно, нам пора ехать, а то Эмили начнет разыскивать меня, эти разговоры меня утомляют. А как капитан Рифольд кстати? Допрашивал тебя? – он повернул ключ в зажигании и стал сдавать назад.
– Было пару неприятных моментов, но могу сказать одно, нам что-то нужно в ближайшие дни решить с моей машиной.
Стив промолчал.
До моего дома мы доехали в полной тишине, выходя – я хлопнула дверцей машины, что было сил. Было понятно, что на него нельзя положиться, придется решать все самой. Я постояла на лужайке, наслаждаясь прохладным воздухом, который окутывал меня и приводил в более бодрящее состояние.
Я достала телефон и посмотрела на часы, время показывало 23:30. Стив умчался прочь, и только вдалеке были видны огоньки от задних фар. Почему – то я стояла и смотрела вдаль на удаляющиеся огоньки и у меня было нехорошее предчувствие, будто за мной наблюдают.
Это отвратительное чувство преследования. Можно конечно подумать, что у меня хорошо развита психосоматика и ещё услышав, что Эмили наймет детектива, мое воображение буйно разыгралось, но нет, сложно вам описать это чувство. Конечно, на фоне нервов и стресса психосоматика могла бы развиться, но я понимала, что это совсем другое чувство. Ты как будто бы невольно чувствуешь чье-то присутствие. И тебе совсем некуда спрятаться.
Я поёжилась и медленно побрела по лужайке к дому, пытаясь выбросить все свои дурные мысли из головы. На улице стояла полная тишина и только фонарь на моем крыльце освещал мне путь.
Фонари, стоявшие вдоль дороги сломались, их обещали уже починить вторую неделю и всё никак.
Поднявшись на крыльцо, я стала искать в сумочки ключи.
«И всё же,»– продолжала я думать, даже если этот детектив и появится, почему он должен начать с меня или Стива? Он будет искать убийцу. Откуда он знает, что мы причастны?
Ключи всё не находились. Барахла в сумке было столько, что казалось там весь мой дом. Я поставила сумку на деревянную перекладину, которая была прибита к крыльцу, для того, чтобы было удобнее подниматься по ступеням. Я стала активнее искать раскрыв сумку полностью, чтобы в неё попадал свет от светившего над домом фонаря.
И тут, мне показалось, что боковым зрением я уловила какое-то движение, это было где-то вдалеке. Я резко развернулась в сторону этого движения и стала всматриваться в темноту. Я не ошиблась. Вдалеке от моего дома стояла машина. Она была по всей видимости – черного цвета. Сразу было заметить её трудно. Лишь внимательно присмотревшись, я различила её силуэт. Ошибки быть не могло. Машина – «призрак» стояла довольно далеко от моего дома, среди деревьев.
Я просто замерла на месте. Меня парализовал страх. Я не знала что делать!? Бежать, кричать, вызывать полицию? Что мне делать? В голове началась полная неразбериха, а к страху, прибавилась паника. Я готова была закричать во весь голос.
«Думай, думай, думай Абигейл, что делать!?» Ладно, нужно как то попасть в дом. Хотя, может это какой-то наемник Эмили решил меня убрать? И он сейчас сидит в доме и только и ждет, чтобы я зашла и прикончит меня. Или это детектив, который начал выслеживать меня? А если так, то значит, все-таки Эмили подозревает Стива в измене. Иначе, какого хрена он бы следил за мной? Кто блин он такой? А может, это всего лишь какая нибудь парочка молодых ребят решила уединиться, чтобы из никто не беспокоил. Здесь вокруг ни души. Только лес, озеро этакая романтика. Мысли бегали, я стояла на места. В любом случае нужно, что-то делать».
В следующую минуту, я взяла сумку и вытрясла всё её содержимое, прямо на крыльцо перед собой. Мне нужно было попасть в дом, там мне казалось, будет безопаснее. Пошарив рукой среди разного рода вещей, все-таки ключи отыскались. Дрожащими руками я стала открывать замок, всё время, оглядываясь через плечо. Страх настолько мной завладел, что казалось, будто кто-то подойдет сзади и начнёт душить меня.
Отварив наконец-то дверь, я ворвалась вовнутрь и заперевшись изнутри прижалась спиной к ней. Нашарив свет, я глядела комнату. Все было тихо, без каких-то либо изменений.
«Это хорошо. Значит, в моём доме никто не побывал» – промелькнуло у меня в голове. Немного придя в себя, первым делом я зашторила все окна, вещи которые остались валяться на крыльце я даже не хотела выходить собирать, мне было очень страшно.
Я переоделась. Надела домашнюю пижаму, включила телевизор и налила себе бокал вина, немного отпив из него. Это немного подействовало, в ногах я ощутила сразу слабость. Спиртное позволяет быстро человеку расслабиться, немного успокоив нервы, этим оно мне и нравится. Телевизор достаточно громко работал, с канала ведущий всё время вещал мировые новости. В том числе постоянно упоминалась вчерашняя трагедия, убийство Ника Треверса.
Да, парнишку конечно, безусловно было жалко. Чувство жалости – это прекрасно, оно позволяет чувствовать себя офигительно – чудесным человеком, но тем, кого ты жалеешь, оно ни черта не дает. Думая о страданиях умерших, ты размякаешь, теряешь концентрацию, слабеешь – и в одно прекрасное утро оказывается, ты впадаешь в депрессию. Тебе ничего неохота, ты начинаешь загоняться о смысле жизни. Ничего хорошего в этом нет. Я попусту трачу время, ища ответы там, где их явно нет.
Думаю, если и стоит кого-то жалеть, то это родственников жертвы. Им уже ничем не помочь, они ничего уже не могут сделать, кроме того, чтобы найти убийцу, наказать его и часть груза упадет с их плеч, что виноват в потере сына только он. Конечно, они будут себя корить, что могли всё предотвратить и так далее, но все это напрасно, так уже случилось. Ник Треверс был взрослый мальчик и сам отвечал за свою жизнь. Мы все взрослее становимся ответственными только за свою жизнь.
Даже если мне однажды утром кто-то прострелит башку, значит я сама в этом виновата, а слизывать раны придется моим родным, которые совсем тут ни при чём. Ничто не сбивает так с курса как сострадание.
Мне нужно столько обдумать! Что делать с машиной? Выяснить, что за машина возле моего дома? Подготовиться к завтрашнему брифингу по работе, но откровенно сил уже вообще не осталось. Я уже вторые сутки не спала и меня просто валило с ног. Заведя будильник на пять часов утра, я просто «забила» на всё и пошла спать.
Меня разбудил звонок телефона, раздавшийся в доме. Он звонил настойчиво и не переставая, чёрт знает сколько времени. Я спала глубоко и не могла сразу понять, что звонит именно телефон. Кое-как встав с кровати, точнее сказать, отковыряв прям себя от неё, я поплелась на звук трезвонившего телефона.
