и первое, что она видит, – перекошенное паникой лицо тонущего человека.
Они везде: куда ни повернись, кругом тонут, бьются, пускают изо рта пузыри мужчины и женщины, многие – в военной форме, в сапогах, с тяжелыми арбалетами, которые не дают им подняться на поверхность. Агата видит красивую, полную молодую женщину в пышном платье, обвившем ее ноги: глаза женщины распахнуты в ужасе, руки опущены, с губ слетают пузырьки, и Агата понимает, что эта женщина сдалась, сдалась совсем. Тогда, проклиная все на свете, Агата начинает толкать женщину вверх, вверх, вверх, и женщина, очнувшись, начинает грести руками, помогать Агате, и они, обнявшись, все плывут и плывут, а вода все не кончается и не кончается, и Агата не понимает, где же тротуар и кромка канала, но когда они наконец выныривают на воздух и женщина заходится кашлем, Агата видит перед собой не кромку тротуара, а чей-то балкон.
– Держитесь за решетку! – кричит Агата и снова ныряет, и быстро-быстро плывет вглубь и вперед – ей надо плыть дальше, дальше, к синему лесу Венисфайн, но ее хватает за руку человек в костюме, очки у него нелепо зацепились одной дужкой за жесткие кудрявые волосы и теперь качаются у него над головой, и изо рта у человека вылетает огромный пузырь; глаза его закатываются, и Агата, проклиная все на свете, хватает этого человека одной рукой под мышку, а другой гребет вверх, и они выплывают возле какого-то фонарного столба, и Агата несколько раз толкает этого человека в грудь, чтоб он начал дышать, и напяливает ему на нос его идиотские очки.
Они повсюду, они кричат, они уходят под воду, увлекаемые потоками габо, которым нет до них никакого дела, и Агата толкает их, и захватывает под мышки, и тащит наверх, и пижама ее уже давно разодрана лапами габо и торчащими тут и там осколками раковин, спину страшно ломит, руки болят, одна маленькая девочка, которую Агата тянет наверх чуть ли не за волосы, от страха кусает ее за плечо, и конца этому не видно, и каждого, кого Агата вытаскивает на балкон, или на крышу, или на карниз, она ругает про себя совершенно ужасными словами – просто так, потому что от этого становится легче. Наконец, дотащив до козырька булочной, из окон которой медленной чередой выплывают плюшки и размокшие буханки хлеба, седую женщину, которая, спасибо ей большое, не кусалась и не брыкалась, а помогала изо всех сил, Агата со стоном подтягивается и валится на тот же козырек. «Я сосчитаю до ста и поплыву к Венисфайну, – говорит она себе. – Только к Венисфайну, прямо к Венисфайну, плевать на всех, я поплыву к Венисфайну, вот только сосчитаю до ста», – но все не может и не может заставить себя начать считать. Двое совсем юных парней – наверняка закончили колледжию какой-то год или два назад, Агате они даже кажутся знакомыми, – уже сидят, мокрые и дрожащие, на краю козырька – все карнизы, балконы и крыши, на сколько хватает глаз, облеплены людьми, – и один парень говорит, заикаясь:
– П-п-п-п-передушить бы в-в-в-в-сех габо, да и всех ундов з-з-з-з-з-заодно.
– Это не их надо душить, – мрачно отвечает его товарищ, но сейчас у Агаты нет сил думать, что это значит. «Решимостью, – думает Агата. – Я буду решимостью своей команды. И все это не конец еще. Не конец».
Хотите знать, что было дальше?
Читайте об этом в следующей книге «Тайные ходы Венисаны»
ТРЕТЬЯ КНИГА ЦИКЛА
Тайные ходы Венисаны
Путешествие Агаты продолжается.
И хотя ей удается воссоединиться с семьей, родителей девочки как будто подменили. Чтобы вернуть утерянное счастье,
Агата снова отправляется в путь.
Она встречает похитителей детей, узнает секрет третьего этажа Венисаны и оказывается на балу среди страшных масок и их юных слуг. Если весь мир убеждает, что родители разлюбили тебя, стоит ли этому верить?
ЧЕТВЕРТАЯ КНИГА ЦИКЛА
Черный огонь Венисаны…
Об авторе
Линор Горалик – поэт, писатель, эссеист, художник, автор ряда поэтических и прозаических сборников, романов, комикса «Заяц ПЦ» и книг для детей.
Ведет авторскую колонку в газете «Ведомости», является постоянным автором журналов «Новое литературное обозрение», «Теория моды» и проекта «Сноб». Преподает курс по теории моды в Высшей школе экономики.
Фото Анны Козловой
