Наверное, мне всё-таки не удается скрыть некоей ухмылки, отчего Михаил Иванович поднимает голову и некоторое время внимательно смотрит мне в глаза.
– Мне кажется, мы перешли на ты, или нет?
Хорошо хоть мы знаем, как друг друга зовут.
– Ну а раз перешли, то не будешь ли ты так добр рассказать мне то, о чем поведал тебе твой приятель Гена Семенов?
– А мне понравилось с тобой целоваться, – сообщает он.
– Вообще-то мне тоже.
Едва мы успеваем друг к другу потянуться, как голос сына приводит меня в чувство:
– Мама, у меня в комнате кто-то стучит в окно!
Михаил Найденов так шарахается от меня, словно его подростком за курением сигареты застукала мама. Что за необычный мужчина в моей жизни появился? Стесняется ребёнка.
– Здравствуйте, – вежливо говорит мой сын, – меня зовут Михаил Лавров.
– А меня – Михаил Найдёнов. Можешь звать меня дядя Миша.
– Я когда вырасту, тоже буду дядей Мишей.
– Ежу понятно, – соглашается наш гость, – мы же с тобой тезки. А не возражаешь, если я с тобой пойду и посмотрю, кто там к тебе стучит?
Я собираюсь двинуться следом, но мой новый бойфренд останавливает меня взглядом.
– Я сам, ладно?
Ах да, я же забыла: он теперь мой… парень. Интересно, никто из моих знакомых мужчин прежде не врастал так активно в мою жизнь. А тем более не пытался набиться в друзья моему сыну.
Минуты через две Найдёнов показывается в дверях и решительно направляется к входной двери.
– Я сейчас вернусь.
Он и в самом деле возвращается минуты через две и просит:
– У тебя, случайно, нет каких-нибудь домашних тапок? В этих «саламандрах» невозможно чувствовать себя комфортно. Я имею в виду в домашней обстановке.
– Есть… папины. Он тоже не любит ходить по дому в уличных туфлях, вот я ему и купила.
– Так что же ты медлишь? – вроде даже прикрикивает он.
Надевает тапки и довольно притопывает.
– Вот теперь в самый раз!
Что происходит? Как он успел так быстро освоиться в моём доме? И вообще, почему я его так беспрекословно слушаюсь?
Он опять скрывается в Мишкиной комнате и, вернувшись, докладывает:
– Теперь, надеюсь, ребенку ничто не помешает заснуть.
Он присаживается рядом со мной на диван и обнимает меня за плечи.
Я оглядываюсь на дверь детской.
– Ты думаешь, он не будет спать? – довольно хмыкает Найдёнов. – Обижаешь! Мы с парнем заключили договор: я буду говорить с его мамой, а он – спать…
– А за это…
– А за это я свожу его на ипподром.
– Что?!
От неожиданности я чуть с дивана не падаю.
– Ребенка – на ипподром?
– А что здесь страшного? Он же не будет ставить на лошадей, а просто посмотрит один-другой забег.
– Тебе мало того, что мать азартная, надо и ребенка сделать таким?
– Ванесса! – говорит он строго, как будто вместе с нашим договором быть моим парнем он получил право стать отцом моего сына. – У нас в стране вообще извращенное отношение к азарту. Между прочим, здоровый азарт для жизни необходим, как и умение держать его на контроле. Как ты думаешь, почему вся наша страна так панически боится игровых автоматов?
– Вот именно, почему? Помнится, вы уже развивали эту тему.
– Развивал, – соглашается он. – Но когда я прочёл в газете письмо женщины, у которой муж проигрывает всю свою зарплату, и дети сидят голодные, я долго не мог успокоиться… Ну почему наши мужики ни в чём удержу не знают? Ни в пьянке, ни в гуляньях, ни в игре? Вместо того чтобы воспитывать в наших мальчиках умение быть стойкими перед всякого рода испытаниями, мы делаем самое простое: искушения запрещаем.
– А почему ты всё время пытаешься решать проблемы страны в целом? – передразниваю я.
– Потому что свои проблемы я решаю сам. По мере их поступления… И никогда не говорю в шутку: «За державу обидно!», потому что мне и в самом деле за неё обидно.
Какой основательный мужик. Я вроде согласилась «быть его девушкой», но для себя ещё не решила, надо ли это мне. Найдёнов мне симпатичен, но о большой любви говорить не приходится. По крайней мере пока…
А с другой стороны, что я теряю? Всё равно у меня, опять же, пока никого нет, а с таким интересным индивидуумом почему бы не повстречаться? Там посмотрю, надо или не надо.
Как же я буду их звать? Сына – Мишкой, а его – Миха! И у этого Михи любимое занятие – тянуть кота за хвост.
– Что ты на меня так смотришь? Ах да… Представляешь, у соседей сверху сорвало один конец бельевой веревки, на котором мокрые носки превратились в две ледяные култышки. Ветер дует, а они стучат по окну…
Между тем к цели его визита мы так и не подошли, хотя попутно решили уйму проблем. Ладно, я буду сидеть и молчать, может, таким образом он быстрее заговорит о том, что и меня уже стало беспокоить. Неужели всё так плохо?
Я не успеваю заметить, как он, прервав себя на полуслове, говорит совсем другим тоном:
– Надо же такому случиться: в городе кто-то распустил слух, будто у тебя никакая не охранная фирма, а тайный бордель! Якобы богатые мужчины заказывают себе телохранительниц, а на самом деле с ними спят. Недаром же они у тебя одна другой лучше. Можно сказать, на все вкусы. Генка говорит, надо с этим разобраться. А если эту охранницу убили не случайно? Не угодила клиенту. Такая у проституток опасная профессия…
– Мои девочки – проститутки? – У меня от возмущения даже голос хрипнет и становится трудно дышать. Я никак не могу вытолкнуть из горла застрявшие в нем страшные слова. – Проститутки!.. А ну-ка бери свои «саламандры» и катись отсюда, чтобы я тебя больше не видела!
– Ванесса! – на глазах пугается Найдёнов и смотрит в надежде на мое холодное лицо. – Но ведь это же не я говорю – полиция, я всего лишь передаю тебе слова следователя.
Но видимо, в запале мне кажется, что он слишком эмоционален в передаче этих сплетен. И где-то в глубине души верит, что такое может быть.
Да, недолго музыка играла… А я-то, дурочка, размечталась – быть девушкой у такого симпатичного и успешного мужчины! Распустила слюни оттого, что он сразу нашёл общий язык с моим сыном, что он хорошо целуется и ходит в домашних тапках моего папы…
– Аня! – Он, кажется, выходит из себя. – Да услышь ты меня, в конце концов! Что ты там себе напридумывала? Уже и саблю приготовила – рубить голову гонцу с плохими вестями?
– Но ты же поверил! Признайся, поверил? Небось рассуждал вместе со своим Геной: нет дыма без огня. И в самом деле странная фирма – услуги женщин-охранниц представляет. Как будто мужчины с этим плохо справляются. Есть услуги, которые могут представлять только мужчины, так, что ли? Выходит, поэтому и Алину убили? Потому, что не захотела предоставлять каким-то подонкам интимные услуги!
