— Пойдемте, Эмма, я вас отведу к начальнику.
- А…
— Он вам все объяснит, — опередил мой вопрос Жора-дурачок, ну то есть капитан. — Идемте.
И мы пошли по какому-то длинному-предлинному коридору… Похоже, что избушка изнутри была во много раз больше, чем снаружи. Да и избушка ли это — начинала я уже сомневаться.
— А… — снова хотела я спросить.
— Оптический обман, — опять опередил мой вопрос капитан. — Для конспирации.
— А-а, — протянула я, хотя чего "а-а", сама толком не поняла. Я вообще пока что ничего не понимала.
Наконец мы подошли к двери, на которой было написано:
НАЧАЛЬНИК ОСОБОГО ОТДЕЛА
Сердце мое радостно заскакало, словно мустанг (мустанг, ребята, это дикая лошадь североамериканских прерий). Я уже точно знала, кого сейчас увижу.
— Прошу, — открыл дверь капитан, пропуская меня в кабинет.
А в кабинете за столом сидел майор Гвоздь, как всегда покуривая сигаретку и покручивая свои роскошные усы.
Я чуть на шею ему от радости не кинулась. Ну теперь-то все будет окей, раз я встретила бравого майора. Но, оказалось, рано я обрадовалась.
Впрочем, не буду забегать вперед.
Итак, передо мной сидел майор Гвоздь.
— Петр Трофимыч, вот так встреча! А куда вы пропали-то?! Хотя б позвонили мне разок…
— Позвонить?.. Тебе?.. — как-то странно глянул на меня Гвоздь и перевел разговор на другое, точнее, на другого: — Знакомься, Эмма, — кивнул он на Жору, — это мой заместитель, капитан Кипятков.
— Здравия желаю! — козырнул мне Кипятков.
— Здрасте, — ответила я.
— А я тут недавно одну штукенцию изобрел, — начал рассказывать Гвоздь, пуская дым колечками, — с ее помощью можно вступать в телепатический контакт в радиусе трех километров…
— То-то мне божий голос знакомым показался, — припомнила я. — А почему вы, Петр Трофимыч, сразу не сказали, что это вы?
— Чтоб отец Онуфрий ничего не заподозрил, если б каким-то образом подключился к нашей телепатической волне. А так ты с богом беседуешь — ничего подозрительного.
— Кстати, — воскликнула я, — а вы знаете, что этот самый отец Онуфрий молится на птичьем языке?!
— Так точно, знаем! — козырнул Кипятков.
— А то, что в этой церкви на всех иконах нимбы у святых квадратные, вам известно?
— Известно, — кивнул Гвоздь. — Ты лучше, Эмма, расскажи, как ты в Бесовке оказалась?
— Меня шофер Лихачев на своем "уазике" привез.
— Это нам тоже известно. Ты с самого начала расскажи.
И я начала с самого начала. Когда я дошла до смерти Гафчика, майор, подкрутив левый ус, сказал со вздохом:
— Да, жаль, хороший был пес.
Когда я дошла до смерти Володьки, майор, подкрутив правый ус, сказал со вздохом:
— Да, жаль, хороший был парень.
А когда я рассказала про море крови в номере отеля, Гвоздь и Кипятков понимающе переглянулись.
— Глюколюс-галлюцинациус, — со значением сказал майор капитану. — Верно, старина?
— Так точно! — козырнул Кипятков.
— Вы хотите сказать… — начала я.
— Нет, Эмма, мы хотим спросить: а не было ли в том номере черного цветка с черными колючками?
— Был! — тотчас вспомнила я.
— Тогда все ясно. Из-за этого цветочка, который по-научному называется глюколюс-галлюцинациус, тебе и чудилось море крови. Он своим запахом вызывает сильнейшие галлюцинации.
— А может, тогда и мое падение с небоскреба тоже было галлюцинацией?
— Никак нет, Эмма! Ты в самом деле грохнулась с небоскреба, и от тебя одно только мокрое место осталось.
— Петр Трофимыч, — улыбнулась я, — вы меня интригуете или прикалываете?
— Ни то, ни другое. Мне Гриша Молодцов из Америки звонил и сообщил о твоем падении.
— А как же я потом в самолете оказалась?
— На этот вопрос я тебе отвечу чуть позже, — пообещал Гвоздь, ловким щелчком послав окурок в пепельницу. — А пока что продолжай.
Я продолжила. И рассказала про мага Гаврикова и про то, как он вышел за пределы познания в область непознаваемого и узнал там, что за мной охотятся порождения моего ума, чтоб завладеть моим внутренним "Я".
— Вечно этот Гавриков все упрощает, — усмехнулся Гвоздь, задымив второй сигаретой.
— А вы его знаете, Петр Трофимыч?
— Так точно! Он у меня в отделе работал до того, как организовал свою Скорую помощь при полтергейстах.
— И вы считаете, что меня не преследуют никакие порождения моего ума?
— Никак нет! — отрезал, словно скальпелем, майор;
— А кто же тогда меня преследует? Меркуриане, что ли?
— Никак нет! — теперь уже отрубил, словно топором, майор.
— Тогда кто же?.. — не понимала я.
— Пришельцы из Черной Дыры.
Я, конечно, не особо разбиралась в космической терминологии, но все же знала, что Черная Дыра — это никакая не дыра, а — тело, которое притягивает и пожирает все, что попадается ему в космосе.
О чем я и сообщила бравому майору.
— Никак нет! — в третий раз то ли отрезал, то ли отрубил Гвоздь. — По данным Службы безопасности Черные Дыры — это потайные ходы, через которые обитатели параллельных и перпендикулярных миров воруют из нашей Вселенной звезды, планеты и даже целые галактики…
— А откуда вам известно, что "мои" пришельцы — именно из Черной Дыры?
— Жора, объясни, — велел майор.
— Слушаюсь! — козырнул капитан, и принялся объяснять:
— Год назад товарищ майор изобрел специальный счетчик, с помощью которого можно с земной орбиты точно определять численность людей на Земле. Это изобретение было практически опробовано секретными космонавтами на секретной космической станции "Поплавок"…
— "Поплавок"?! — воскликнула я, сразу же вспомнив свой прикольный сон № 15. — Мне снилась эта станция, только вместо космонавтов на ней были мои родители.
— Твои родители, Эмма, действительно были на "Поплавке", — сказал Гвоздь, пуская в потолок кольца дыма. — А ты небось думала, что они в прошлом году в командировки ездили, да?
— Да, — кивнула я, — в Крым и Нарым.
— А в этом году, ты думаешь, они уехали в Катманду и в Тимбукту, так?
— Да, — кивала я опять. — А разве не так?
— Не так. Они снова улетели на "Поплавок".
Чтоб мои мамочка с папочкой оказались секретными космонавтами? Да такого просто быть не может!.. Хотя… Хотя как-то раз я смотрела вместе с родичами какую-то телепередачку, где говорилось, что перед запуском космического корабля космонавты находятся в режиме готовности аж пять часов. Я еще тогда удивилась, как это они столько времени без тубзика обходятся. И папочка со знанием дела объяснил, что космонавты на старте пользуются памперсами. А мамочка, тоже со знанием дела, добавила, что и в открытый космос космонавты в памперсах выходят. Тогда я не придала их словам никакого значения. И вот теперь…
