Но это был никакой не соловей, а священник в рясе с бородой (надеюсь, до вас дошло, что борода не у рясы, а у священника). Он стоял на коленях перед иконой и вроде как молился, только вместо слов у него изо рта вылетали эти самые фьюти-фьють-фью.
"Меркурианин!" — обожгла меня догадка. Видно у них там, на Меркурии, тоже свой бог имеется — меркурианский. Но в таком случае почему этот лжесвященник молился на земную икону? И тут я заметила, что иконка-то не совсем земная, да и все остальные иконы в церкви тоже были не совсем земные. У всех без исключения святых нимбы (это такое сияние вокруг головы) были не круглые, как обычно, а квадратные.
Не успела я это увидеть, как поп-меркурианин увидел меня.
— Ты что здесь делаешь?! — проворно вскочил он с колен.
— То же, что и вы, — ответила я как можно непринужденнее. — Богу молюсь.
— Что-то я тебя, девочка, раньше в Бесовке не видел, — смотрел он на меня недобрым взглядом.
— А я только сегодня приехала.
— Откуда?
— Из Москвы.
— А зачем?
Это уже походило на допрос. И я решила сама позадавать вопросы. А фигли? Ему, значит, можно, а мне нельзя?
— А почему на вашей церкви купола черные? — спросила я.
— А что? — насторожился он.
— Просто интересно, — прикинулась я дурочкой с переулочка.
— Да какая разница, какие купола? — заюлил "священник". — Черная коза, белая коза — лишь бы молоко давала. Так же?
— Не знаю, не знаю, — качала я головой. — Везде золотые, а у вас в Бесовке почему-то черные.
— У нас тоже скоро будут золотые. Наш меценат обещал сусального золота прислать.
— Кто-кто обещал?
— Спонсор. На чьи деньги эта церковь построена. Господин Каннибалов.
Ах, вот оно что. Значит, на каннибаловские денежки эта церковка выстроена. Уж не на те ли самые, которые он выручил от продажи мяса тринадцатилетних девочек?.. Разумеется, я все это подумала, а не сказала.
А сказала я вот что. Вернее, спросила вот что:
— А почему у вас на всех иконах нимбы не круглые, а квадратные?
— Да какая разница, — снова начал он. — Белая коза, черная коза…
— Про коз мы уже слыхали, — перебила я его и блеснула своими церковными познаниями: —
По иконописным канонам святых на иконах положено изображать так, как положено. Вы бы им еще вместо нимбов рога нарисовали.
— Не богохульствуй, дитя мое, — закрестился он левой рукой. И у меня отпали последние сомнения. Потому что всякая нечисть (как опять же говорил мне майор Гвоздь) всегда левой рукой крестится.
— Во-первых, это не я рисовал, — сказал… (даже не знаю, как его и называть-то теперь), — а одна известная художница.
— Уж не Афиногена ли Смертолюбова? — предположила я и попала в точку.
— Да, она. А откуда ты, девочка, знаешь?
— А я ее поклонница, — быстренько нашлась я.
— Тебе нравится творчество Афиногены? — обрадовался этот тип в рясе (пожалуй, я его так буду называть).
— Ага. Я его просто обожаю.
— А я обожаю ее. Она моя хорошая знакомая. Можно сказать, друг.
"Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты" — пришла мне на ум известная поговорочка. А тип в рясе продолжал:
— Афиногенушка скоро сюда должна пожаловать.
Вот это новость!
— А зачем?
— Ко мне в гости.
— А Каннибалов к вам в гости, случайно, не собирается?
— Собирается, — подтвердил тип. — Он вместе с Афиногеной приедет.
Удивлению моему не было границ. Все подозреваемые по моему делу съезжались в Бесовку, как по заказу.
— А может, к вам еще и Одуванчикова приедет?
Теперь уже границ не было удивлению типа в рясе.
— Да, приедет. А ее-то, девочка, откуда ты знаешь?
— А она у нас в школе астрономию преподает. А вы ее откуда знаете?
— Так это ж моя сестра.
— Ваша сестра?!
— Да, двоюродная.
"Охренеть!" — как пишут во взрослых книгах. Не иначе как бог уже начал мне помогать на всю катушку.
— Ну ладно, батюшка, — закруглилась я, — пойду, пожалуй.
— Ступай, дитя мое, — перекрестил он меня снова левой рукой. — Бог тебе в помощь.
Я вышла из церкви красная как рак… нет, пожалуй, краснее — как помидор. Еще бы! Столько всего узнать по своему делу. Итак, все подозреваемые соберутся в Бесовке. Интересно, зачем?
Уж наверное, не для того, чтоб как-то облагодетельствовать человечество. Скорее наоборот. Но у них ничего не выйдет. На их пути встану я — Эмка Мухина! И да поможет мне Бог (с которым я сегодня ночью встречаюсь за околицей)!
На небе все так же сияло солнце. А на паперти все так же сидел дурачок Жора, пуская слюни и сопли.
— Всего хорошего, Жорик, — помахала я ему ручкой.
— Гы-гы-гы, — поковырял он пальцем в носу.
Глава XV
ПРИШЕЛЬЦЫ ИЗ ЧЕРНОЙ ДЫРЫ, ИЛИ ПОДВОДНОЕ КЛАДБИЩЕ
И вот на Бесовку опустилась ночь. Злобно светила луна на небе. Злобно выли волки в Подрывайкином лесу. А у самого леса стояла заброшенная избушка, в которой мне была назначена встреча. В злобном свете луны избушка выглядела довольно-таки зловеще. "А вдруг это избушка-ловушка?" — подумала я. Ведь если Володька оказался не Володькой, то и бог вполне мог оказаться не богом. И я, значит, войду в эту избушечку, а там меня поджидают меркуриане или эти… как их… существа, порожденные моим умом.
Впрочем, долго думать я не любила. Да и майор Гвоздь не раз мне советовал: "Не надо слишком много думать, Эмма. Кто много думает, тот мало делает".
"А! Будь что будет!" — решила я и со всей силы врезала ногой в дверь, надеясь вышибить ее с одного удара. Но моя нога легко прошла сквозь дверь, как будто никакой двери не было и в помине. И я вслед за свой ногой влетела… нет, не в темную тесную избушку, а в светлое просторное помещение, в котором за мониторами сидели какие-то военные, а по экранам бежали какие-то цифры.
Мое появление не произвело особого впечатления. Вернее сказать, оно вообще никакого впе-чатления не произвело. Все продолжали сидеть как ни в чем не бывало и пялиться на экраны.
Я подошла к одному из военных с капитанскими погонами — капитану, стало быть, — и вежливо постучала ладошкой по одному из погон.
— Простите, пожалуйста… Он обернулся.
— Жора?! — вырвалось у меня.
Да, представьте себе, это был дурачок Жора. Правда, уже без соплей и слюней.
