Поиски продолжаются, теперь и с участием полиции, однако же новостей о пропавшем пока нет.
В случае имеющихся сведений о месте нахождения означенного Николаса Кобблера просим обращаться в ближайший полицейский участок. Вознаграждение не объявлено.
«Новая Женщина» ноябрь 1945. По просьбе главного редактора эту юбилейную статью написала Николь Бартон, дочь Мэри Берри, первой в истории женщины, совершившей кругосветку на велосипеде. Мэри, старинный друг нашего издания, до конца жизни не изменяла курсу на борьбу за права женщин.
Прежде всего, благодарю всех, кто помнит мою мать, которая до конца жизни не изменяла взятому 50 лет назад курсу на борьбу за права женищн, в первую очередь, работающих женщин. Так же активно Мэри Берри боролась против войны, любой войны, от семейной до мировой. Пользуясь возможностью, поздравляю всех с окончанием самой кровопролитной войны в истории человечества, с победой над злом.
Здесь будет много личного, ведь я пишу о моей матери. Мне столько же лет, сколько ее кругосветке. Как правило, от найденышей и подкидышей скрывают печальное начало их жизни – в моем случае всё наоборот. И я, и все вокруг знали, что Мэри нашла меня под каким-то кустом в Кентукки, когда ее турне подходило уже к концу, и в пути задержала ее именно я, потому что новорожденного младенца, которого она решила удочерить, надо было выхаживать. Я выросла в еврейской семье, где было трое родных детей, и всегда была уверена, что меня родители любят больше всех. Мама часто говорила: подумаешь, проиграла пари, зато у меня есть моя чудесная детка Николь. Помню себя лет с трех-четырех. Старшая сестра Сара меня поколачивала, вероятно, из ревности, что свойственно всем детям. Погодки Анна и Давид вели себя дружелюбно, играли со мной и никогда не отбирали то, что попадало мне в руки.
Мэри не была бескомпромиссным новатором. Детей она решила отдать в католическую школу, чтобы обеспечить им вход в статусное американское общество, куда евреев не пускают до сих пор. Возможно, что с прибытием в Америку уцелевших после нацистского геноцида евреев ситуация начнет меняться. Знаю, что Мэри очень бы этого хотела.
Мы жили в Портсмуте, в Новой Англии, там же я окончила колледж и в 1917 году вышла замуж за молодого человека с модными социалистическими взглядами, но из надежной семьи, как тогда выражались. Чтобы порадовать семью мужа, мы венчались в церкви их прихода. Мой отец иудей не мог вести меня к алтарю, и эту миссию взял на себя мой любимый наставник и ближайший друг матери капитан Кобблер. Этот человек стал очевидцем худшего, что приключилось с Мэри в Китае, спас ей жизнь, помог благополучно добраться до японского порта и посадил на пароход в Америку.
Для поддержания семейства Мэри начала собственный бизнес, открыла перчаточную мастерскую, которая со временем превратилась в полноценное пошивочное производство и магазин «Одежда для охоты». На работу нанимала только женщин, в первую очередь, девушек сирот и одиноких матерей. Как только появилась возможность, купила автомобиль с конвейера Форда и водила машину сама. Отец присоединился к делу не сразу, лет пять спустя, когда все заработало на полную катушку и матери понадобился добросовестный помощник. Отец стал управляющим в магазине и обслуживал грузных мужчин, примерявших сапоги и тяжелые каучуковые плащи. Мать никогда не говорила о своем путешествии в присутствии отца. Знала, что для него это болезненная тема, а вдали от него вспоминала о своих приключениях с азартом. Размеренная жизнь её утомляла, ей требовались новые впечатления. Однажды я спросила отца, почему он согласился отпустить жену в такую авантюру. От прямого ответа он уклонился, сказал, что сам домосед, привязан к определенному месту и порядку, но человек надежный, поэтому она решилась оставить на его попечение детей, а сама ринулась зарабатывать деньги. Бедность, безусловно, порок, а деньги мерило статуса и нравственного здоровья – мать не могла рассуждать иначе, потому что выросла в нищете, жила в бедности, а богатую сытую жизнь много лет наблюдала со стороны. Она всегда отличалась деятельной энергией, умела мечтать и строить планы на будущее. Я знаю, что мужа, который жил как бы по инерции, она считала неудачником – так принято именовать людей, которые потерпели крушение и не вызывают сочувствия. Чем более чуждым нам представляется поведение записного неудачника, тем меньше к нему сострадания. «И это нормально?!» возмущалась мать, глядя на тихого мужа, склонившегося над Торой. Его модель жизни возмущала и даже бесила ее. Чтоб унять «её бесов» супруг молча соглашался на всё.
Существуют разные способы «жить правильно». Какой путь верный? Только Библия и рекламный отдел вашей воскресной газеты точно знают, как выглядит правильная жизнь.
Мэри провозгласила себя Новой Женщиной в первой же статье для вашего издания и сохранила за собой этот статус на всю жизнь. Она отступилась от традиционной женской роли, изменив свою модель поведения и манеру одеваться. Викторианская эпоха продолжалась, а Мэри уже поставила на ней крест. Какой скандал! Женщина сбежала из семьи, чтобы присоединиться к бродячему цирку. Такое уже бывало, но Мэри пошла дальше – она сама превратилась в бродячий цирк. Чтобы изменить свою жизнь, не побоялась стать предметом для пересудов, а порой и посмешищем для сторонних наблюдетелей.
Она была общительна, физически вынослива, умела хитрить, фантазировать, была, что называется, девушка без тормозов. Один из ее коллег говорил мне, что Мэри могла рассказывать сказки так убедительно, что сама начинала в них верить, могла бы убедить человека купить Бруклинский мост и получить чек не отходя от клиента. Она отличалась удивительной прямотой и могла говорить о самых диковинных вещах, не моргнув глазом. Эта женщина много повидала и много чего порассказала о своих странствиях.
Нападки критиков начались, когда Мэри вернулась на американский континент. Ей пришлось нелегко. Вначали на нее ополчились за беззастенчивую саморекламу в коммерческих целях. Дальше – больше, объявили мошенницей, жаждущей денег и славы. С точки зрения викторианской морали, она вела себя бесцеремонно, зато радикально изменила обстоятельства своей жизни за короткое время – из безымянной работающей матери превратилась в мировую знаменитость. Вероятно, именно это так сильно раздражало критиков. Пока она разъезжала в штанах по Франции и Британской Империи, все было тихо, но лишь только вернулась домой, принеся с собою ветер перемен, некоторые решили, что климат в стране должен остаться прежним. К лету 1895 года количество газет и журналов, в которые Мэри посылала репортажи, перевалило за два десятка. С некоторыми редакторами она продолжала сотрудничать до конца жизни.
Мэри обладала всеми качествами, необходимыми для автора статей, увеличивающих тираж. Находка для газет и журналов, тем более женщина – по тем временам редкость. В те годы газетчики не располагали современными техническими средствами, чтобы на юге страны оперативно проверить, что печатала пресса на севере, в Чикаго или Бостоне, поэтому Мэри могла не беспокоиться о повторах либо расхождении контента в ее репортажах. В зависимости от темы статьи она могла говорить о своем прошлом что угодно. И должна была скрывать правду о себе – читателям не понравилась бы путешествующая авторка, бросившая на мужа трех малюток. Чтобы газеты раскупали, нужны сенсации, а не факты.
