Теперь несколько слов о том, благодаря чему мое путешествие на колесах осуществилось. Во-первых, это бриджи, в длинной юбке далеко не уедешь. Мужчины продолжают критиковать женщин за «неподобающую нежному полу одежду», но, к счастью, в Европе очень многие уже расстались с этим предубеждением, доказательство чему – более двадцати предложений руки и сердца, которые я получила в разных уголках Старого Света. Во-вторых, это интерес к Новой Женщине, прогрессивным идеям и стремлению бороться за свои права. Наибольшую поддержку мне оказали женщины Парижа, среди которых было много русских, путешествующих самостоятельно и мыслящих по-новому. Они организовали мои лекции в Хрустальном дворце. Там я убедилась, что французы – самая патриотическая нация в мире. Зал взрывался овацией всякий раз, услышав от меня Vive la France! – приветствие, которому научили меня французские подруги.
Из Франции я сразу же отправила на свой банковский счет в Бостоне честно заработанные 150 долларов, чтобы гарантировать выполнение одного из условий пари. По дороге из Парижа в Германию, меня пытались атаковать разбойники в масках, узнавшие, видимо, из газет о моих успешных выступлениях. Один из нападавших вставил палку в колесо моего вело, другой столкнул на пустынную дорогу и стал обыскивать мой саквояж. Злодеи не подозревали, что американские подруги снабдили меня наганом, который лежал во внутреннем кармане жилета (отдельное спасибо моему нью-йоркскому портному!). Увидев оружие, другой негодяй бросил на землю саквояж, но первый ловко атаковал меня сзади. Удача всё же была на моей стороне – я успела выстрелить в воздух, и через несколько мгновений из-за деревьев появились охотники. Злодеи трусливо бежали, прихватив какую-то мелочь. Я была спасена и нашла приют на ближайшей ферме, в доме одного из охотников – Vive la France!
Затем было много прекрасных встреч, бесед и приключений в Европе, России, на Святой Земле и в сирийской пустыне, в Каире, на Цейлоне и, конечно, в Индии, о чем я много писала для американских газет и журналов. Принимали меня хорошо, однако серьезно заработать удалось только во Франции и России, где женским вопросом интересуются всерьез. В Британской Империи, от Индии до Гонконга, много христианских миссионеров, которые не одобряют женщин, крутящих педали в бриджах, тем не менее, повсюду я находила радушие, мой энтузиазм не угасал, пока я не попала в Китай.
Впервые я увидела настоящие бои на земле и на море. У позиции Гасан китайцы заминировали большую территорию, чтобы остановить японцев. На беду, об этом не знали китайские полки, которые шли для подкрепления, и напоролись на свои же мины. В результате, по данным японского штаба, в тот день пять тысяч китайцев погибли и двадцать два японца были ранены. На следующий день я была арестована и брошена в японскую тюрьму. Меня обвинили в шпионаже и должны были расстрелять. До американского консула было слишком далеко. Британцы просто отмахнулись, напомнив, что предупреждали меня об опасности. Помогли русские, которые базируются в Порт-Артуре и подтягивают в бухту свою эскадру.
Дневник Мэри. 13 апреля 1895 г. Из страны желтолицых в страну кранокожих. Беспрестанно тошнит. Ночами выхожу на палубу подышать. Вокруг ни души. Снизу и сверху темнота. Небо и море сливаются в бескрайнюю черную кляксу. Когда любишь, мысли постоянно крутятся вокруг одного человека. Новый опыт. Растерянность. Невозможность сосредоточиться на работе.
– Помнишь, рекомендательное письмо, которое ты дал мне в Германии? Там были русские слова, я это поняла.
Молчание.
– Ты жил в России?
– Где я только ни жил…
Никаких подробностей о себе. Здесь мы квиты.
– Всю жизнь провел в дороге и умер в Таганроге…
– Кто?
– Не помню… Вертиться в голове с тех пор, как ты рассказала про Таганрог. У Пушкина есть что-то такое.
– По сравнению с китайским болотом Таганрог – райский уголок.
– Может, стоит вернуться? Отсюда туда ближе, чем до Нью-Йорка.
– Нет, мне нравится совсем другая жизнь.
– На верхней палубе современного лайнера? Под спокойную музыку?
– Мне нравится пить чай из маленьких форфоровых чашечек под цветущими деревьями. Рядом с тобой. Но ты исчезаешь, потом внезапно появляешься. Не даешь прямых ответов на…
– Люди пьют чай, потом прощаются, уплывают на пароходе, возвращаются на велосипеде. Снова пьют чай. Задают вопросы и не получают ответов. Круговорот событий в природе.
– Такова жизнь?
Задумался, прежде чем ответить. Серьезно:
– Жизнь – это когда точно знаешь, за что можешь умереть.
– Не надо о смерти. Будешь мне писать?
– Не знаю. Оставишь адрес?
– Конечно.
– Тогда вот что…
Вручил мне – почти торжественно – блокнот в твердой кожаной обложке, исписанный вдоль и поперек.
– Сбереги это для меня. Секретов тут нет. Может, когда-нибудь книга получится.
– Значит, увидимся еще?
– Найду тебя, Бог даст. А ты гляди, не теряй главного: нахальное простодушие – самое надежное оружие девушки, путешествующей в одиночку.
Адрес дала, но настоящего имени пока не открыла.
Из каюты выходить не хочется, лежу, читаю его записи.
«В 19 в. убеждение в том, что Китай – древнее царство разума, где нет места невежеству, предрассудкам, срамным болезням и войнам, плотно сидело в умах западной цивилизации. Эта репутация сказочной Поднебесной Страны установилась, вероятно, со времен Марко Поло.
На Россию, напротив, навесили ярлык темной и злобной страны, достойной сожаления и осуждения. Эта склонность видеть в Китае хорошее, а в России плохое удивляет: в Китае давление на человека и жестокое подавление личности всегда было сильнее, чем в соседних странах. Россия и Китай – из тех стран, которым суждено быть объектом фантастических домыслов и спекуляций. Возможно, это освязано с тем, что, в отличие от Европы, здесь точно знают: гусь человеку не товарищ. В некоторых областях Китая (Сычуань) гусей используют как сторожевых собак. На стол их не подают. Гуси способны шипеть и громко гоготать, проявляя бдительность, и храбро бросаются на чужаков, чтобы защипать их.
Хитрый Лис Микадо внушал подданным через самурайскую пропаганду, что во всех унижениях и бедах его империи виновата Россия, так пусть убирается прочь с берегов желтого океана: нам нужен весь Сахалин, вся Камчатка, все Курилы и даже Чукотка, хотя там и очень холодно, ничего, теплые штаны пришлют из Европы. После бога деньги первые, но японцы в бога не веруют, у них вместо бога великая пустота. В будущем главной станет борьба за статус. Всё будет зависеть от капиталов, поэтому образ «порядочного» человека станет несовместим с образом бедняка – вот где радость нравственного падения…»
До земли еще далеко… Выхожу ночью на темную палубу к холодному ветру, остудить воспаленную от духоты и страданий голову. Хорошо, никто не видит.
