Тетушка Винни прониклась ко мне окончательно – вероятно, я ее забавляю.
Из англ.газеты новость из дома: В декабре 1895 г. американцы первыми в мире установили перед Белым Домом рождественскую ель с электрическими (!) гирляндами!
«Атлантик Экспресс» Немного Франции в жаркой Индии. После хинных полей и довольно унылых деревенских пейзажей, завиднелись прямые вымощенные улицы, и я будто вернулась во Францию. Такие же каменные дома с ярко-зелеными ставнями, те же резные веранды, какие я видела в Нормандии. Глаза меня не обманули: это французская территория в Бенгалии, город Чандернагор, над которым реет знамя Французской Республики. Гостиница – прелестное место, уютное и элегантное одновременно. В номере пахнет лавандой, удобная кровать, белоснежное постельное белье с тонкой вышивкой.
В день прибытия меня представили губернатору Франко-Индии, которому приходится нелегко посреди британского господства. К примеру, на днях группа молодцов из Калькутты рано утром влезла на крышу резиденции губернатора. Столичные хулиганы сорвали французский триколор, прицепили к флагштоку британский флаг, после чего исполнили во всё горло имперский гимн «Правь, Британия!» Подобные выходки, по словам губернатора, случаются регулярно, причем не без поощрения англо-индийских властей. Возмутители спокойствия всякий раз остаются безнаказанными.
В прошлом Чандернагор был крупнейшим центром европейской торговли на юге Индии. Примерно сто лет назад первенство перешло порту Калькутты, и случилось это после неоднократных попыток Британии заполучить этот лакомый кусок навсегда. Город несколько раз переходил из рук в руки. С 1816 года он принадлежит Франции, с чем британцы никак не желают смириться, потому строят мелкие козни.
– У них при звуках нашей «Марсельезы» мурашки по коже, – весело добавил губернатор. – Оставайтесь с нами, не спешите в Калькутту. Это сточная канава, непригодная для обитания. Англо-индийцы проклинают свою столицу и проводят большую часть времени в Симле, в горах. В своих газетах советуют: подъезжая к столице, непременно закуривайте, потому что лучше заработать головную боль от табака, чем отравиться миазмами Кулькутты.
– Истинная правда! – подхватила супруга губернатора. – Не будь теперь зима, вы бы там и дня не выдержали. Лучше сразу сесть на пароход и прямиком в Японию.
– Берегите себя, милая, и сохраняйте бдительность. Бенгальцы – самый нечистоплотный народец в Индии. Такое впечатление, что все пройдохи и жулики обитают в Бенгалии. У нас тут любимый анекдот про то, как бенгалец судился с евреем, а британский судья получил два года.
Дневник Мэри. 28 декабря 1894 г. Бал-карнавал во дворце вице-короля на неделе Рождества. Второй бал в моей жизни, первый – в России, не такой пышный. Хотела одеться как принцесса из Агры, но леди Дейзи предложила самую модную модель сезона на тему «Календарь». Ее платье – бенгальский календарь, а мое – европейский. Лорд Элджин отметил наши костюмы призом: «Когда вы рядом, ледиз, Запад как бы сходится с Востоком. Весьма в духе времени». Сделали фото: мы с вице-королем и каждая по отдельности. Надо написать статью побольше для «Космо». Второй раз в жизни у меня – отдельная комната, первый раз в жизни – отдельная комната во дворце (!), и – даже боязно слова такие писать – своя служанка (!) Человек, живущий на скудное жалованье или заработками от случая к случаю, вынужденный кормить семью, за всю жизнь не имеет возможности ощутить, что за блаженство – своя комната. Второй месяц скоро в этой комнате, а восторг не проходит, крепчает день ото дня. Годы нищеты отравили мою жизнь, оставили глубокий след – страх остаться без гроша, полуголодной, выброшенной на улицу… Больно думать, что блаженству своей комнаты скоро конец…
Из книги «Путешествия по Странам и Континентам» Д. Макларита. Велосипед в Калькутте – привычное средство передвижения, однако ездить можно лишь месяца три в году, зимой, в остальное время – только ранним утром или ночью. Британская бюрократия во главе с вице-королем на полгода, с апреля по октябрь, съезжает из Калькутты в Симлу в предгорьях Гималаев, где лорд Элджин держит свой штаб. Жизнь в обеих «столицах» протекает в духе курительного салона, праздно и бессмысленно, на взгляд стороннего наблюдателя.
В отличие от нас, белых людей, местные легко переносят и палящее солнце и проливные дожди в период муссонов. Для нас жара – главное препятствие и опасность, поэтому мы с миссис Макларит ездим с 8 до 11 вечера. Ночью бывает страшно, особенно если дорога лежит через джунгли и там частенько сверкают глаза грациозных хищников, которые охотятся на сонных обезьян. Но их пугают наши фары, и на дорогу они не выскакивают.
Наш приезд в легендарный Бенарес вызвал оживление. В этом городе паломников и тех, кто готовится отдать душу Богу, заезжие велосипедисты редкость. На этот раз было иначе. В отеле «Париж», где мы остановились, их набралось вместе с нами восемь человек! Три европейца, кажется, из Германии (о них мы только слышали, поскольку эти господа уже спали, чтобы ранним утром продолжить путь) и знаменитая троица из Лондона, сообщения о которой мы уже не раз видели в газетах. Они, в свою очередь, сообщили нам, что на днях сюда должна прибыть наша соотечественница Мэри Берри, тоже на двух колесах, а вот о нашем существовании они не подозревали, хотя крупные газеты регулярно сообщают о нашей кругосветке. Отважная мисс Берри выехала в одиночку из Бостона в прошлом году, пересекла Атлантку и начала свой пробег в Гавре (Франция); мы двигались с другой стороны, из Чикаго к Тихому океану; и вот пути наши пересекаются в центре Индии в «Париже» – не чудесно ли?! Выслушав меня, британцы дружно расхохотались и устроили нам с супругой чуть ли не перекрестный допрос. Их интересовали подробности о маршруте, экипировке и репоратажах по пути следования. Это трио произвело на нас довольно неприятное впечатление. По всей видимости, они сочли нас мошенниками, которые «подобно милой Ягодке Мэри предпочитают качаться на волнах, а не в седле». Их ничуть не смутил тот факт, что мы прибыли в Бенарес из Калькутты, преодолев 469 миль на колесах, причем моя хрупкая миссис Макларит крутила педали наравне со мною. Нам хватило двадцати минут, чтобы понять, насколько эти островитяне не жалуют тех, кто обитает за пределами территории, облагаемой британской налоговой системой. Не могут простить нам победы в войне за независимость и нашей воистину демократической Конституции!
Позднее я навел справки и выяснил, что язвительный тип мистер Фицрой, бывший журналист сатирической газетенки «Золотой грош», решил стать писателем и дабы поскорее прославиться, ринулся в экспедицию по миру кратчайшим путем, прихватив с собой парочку лондонских снобов.
Дневник Мэри. 12 февраля 1895 г. Сегодня на рассвете слышала однообразные крики на улице. Спросила у слуги, почему кричат. Оказывается, раз в неделю тут ходят пастухи, гонят стадо и орут: «Лучшая в Бенгалии козлятина у меня! Слушайте и не говорите, что не слышали! Покупайте только у меня!» Надо продать идею владельцам мясных лавок в Америке, чтоб устраивали рекламное шоу на бенгальский манер.
Великосветская Тетушка пригласила меня на представление для избранного круга «Танец любви Камасутра». Потом за поздним чаем делились впечатлениями. Она говорит: «Во власти мужчин решительно всё, кроме климата, но и до него доберутся. Вся власть у мужчин, а они всё равно недовольны. Супруг берет меня в жены с колоссальным приданым, но чтобы чувствовать себя выше и значительнее, он желает управлять и распоряжаться не только моим телом и моими деньгами, но и моими мыслями! Благо, если он не дурак, как мой супруг, а если чистой воды гусак – что вы станете делать?» Страшно гордится своей независимостью: «мне не нужно объявлять себя новой женщиной, я без прокламаций делаю то, чего желаю, наравне с мужчинами». Еще бы, с такими деньгами да не делать того, чего желаешь. Но я принимаю ее покровительство с благодарностью.
