Кабинет: история в рукописи, или «Янтарная табакерка»
Перед тем как посетить Царское, я отправился в Гатчину, чтобы ознакомиться с документами, касающимися кабинета. Дело в том, что кроме оригиналов, поступающих от наших хранителей со всех концов света, имелись еще по две копии, которые хранились в более доступных местах, так сказать, ближе к «театру действий». Они были зашифрованы определенным образом и прочесть их мог только человек, знающий этот шифр. Одни были написаны древесным письмом, другие – узелковой письменностью, некоторые совмещали в себе три компонента, в состав которых как элемент вводилось цифровое письмо и т.д. Накопленная в архиве информация являлась важным источником знаний, которые давали возможность принять правильное решение стоящей проблемы, давали возможность установить причинно-следственные связи и подобрать соответствующие действия и инструменты. Меня начинала мучить еще не полнолстью сложившаяся мысль о том, что за всем тем, что сегодня происходит в стране стоит и еще что-то, не совсем понятное, уходящее своими истоками в темное прошлое. Нужно было во что бы то ни стало докопаться до истины.
Войдя в подземное хранилище, расположенное под одним из многочисленных деревянных домиков, позднее обложенных кирпичом, я зажег свечу и по каталогу среди огромного количества деревянных ящиков и выдолбленных дубовых колод, в которых хранились документы, написанные узелковым письмом, нашел нужный и, сверяясь с ведомостью, достал тот документ, который меня интересовал. Присев тут же рядом, я пристроил свечу так, чтобы она не погасла от воздуха, который поступал сюда через вентиляционные отверстия, и вскрыл конверт, взломав сургучную печать с вензелем на ней. Внутри оказалось несколько листов пожелтевшей бумаги, написанных выцветшими чернилами древесно-цифровым письмом. Закрыв глаза, я путем медитации восстановил в памяти алфавит этих стилей, логику их построения и принялся за чтение.
Информация была от поручика, князя Михаила Долгорукого, входившего в малый круг соратников Петра I и сопровождавшего его с посольством в Пруссию. Оно датировалось 1717 годом. То, что удалось выяснить, ему было очень интересным, тем более, что Долгорукий указывал на источники тех сведений, которые он собрал и обобщил в данном «нижайшем докладе» о комнате «солнечного камня», мастерах, сотворивших ее и непредосудительном мнении о ее возможных свойствах. Раскрывалась история создания кабинета и события, связанные с этим. Как и положено, он делал свой доклад в описательной форме, вставляя туда выдержки из деловых документов, с которыми ему удалось ознакомиться.
Суть событий заключалась в следующем. Фридрих I, озабоченный проблемой расширения своего государства, пытался быть похожим на Фридриха Барбароссу и всеми силами и имеющимися немногочисленными ресурсами, которые были в его распоряжении, «сшивал» разрозненное немецкое государство в единое целое. Мечты о Римской империи в немецком понимании этого вопроса не выходили из его головы. Однако его ресурсы были ограничены. Находясь в натянутых отношениях с папским престолом, он разрешил действовать у себя в стране масонскому ордену розенкрейцеров, перед которыми была поставлена задача способствовать объединению Германии, распространять ее влияние на другие страны и конечной целью которого должно стать создание империи. Но обстоятельства складывались таким образом, что непрерывные войны, которые шли в этот период, истощили и без того скудную королевскую казну, поэтому необходимо было срочно искать новые источники поступления средств, так как влиятельные правители основных немецких княжеств не горели желанием расставаться со своей властью и тем более, развязывать свои кошельки перед королем. Понимая это, Фридрих I пригласил к себе одного из иерархов масонской ложи и высказал пожелание, чтобы орден нашел новые пути к княжеским сердцам и к немцам в целом, чтобы они прониклись идеей единой Германии под прусским началом.
Это была достаточно сложная задача. Если материальные способы ее решения не срабатывали, нужно было искать совершенно другие пути, которые лежали за пределами возможного и опирались на совершенно иные ресурсы. Многие попытки членов ордена повлиять на отдельных князей различными имеющимися в их распоряжении способами и ритуалами не срабатывали. Нужно было что-то грандиозное, нестандартное, которое работало бы на людей изнутри и подводило их к реализации той цели, которую поставил король. На решение этого были брошены все силы. Гонцы скакали по всей стране, по нескольку раз пересекая границы и таможни, отделявшие княжества друг от друга. Непрерывно заседали ложи, выдвигая и тут же отвергая появившиеся в результате обсуждения идеи. Время неумолимо бежало вперед, а к решению задачи не продвинулись ни на шаг. Казалось, уперлись в тупик, который все больше подводил к мысли, что эту проблему нельзя решить. Но, как всегда, помог случай…
* * *
Отстраивая свои новые апартаменты в берлинском дворце Шарлоттенбург, король созвал своих советников с целью уточнения архитектурных планов по обустройству дворца. После непредвзятого обмена мнениями у главного королевского архитектора Андреаса Шлюттера возникла идея создать во дворце янтарную комнату, которая служила бы своего рода специальной камерой, генерирующей идеи короля и на базе этого формирующей немецкую нацию, как магнит притягивая к себе разобщенный немецкий народ.
Дождавшись окончания совета, архитектор попросил аудиенции у короля, во время которой и поделился с ним своей идеей. Выслушав предложение, Фридрих I сказал, что подумает над этим и сообщит позже о своем решении. Положение королевства было достаточно сложным. Здесь перемешались и география, и политика. Понятно, что географическое положение Пруссии требовало такой политики, которая бы не воспринималась как военная угроза со стороны этнически близких соседних государств. Однако открытость границ и территориальная разбросанность принадлежащих королевству земель требовали напряженной балансировки на грани возможностей из-за постоянного внешнего, часто внезапно меняющегося давления. Решить эту проблему можно было только объединением и присоединением территорий, прерывающих географическую целостность государства. Поэтому необходимо было срочно создавать базу, которая позволила бы начать игру на международной арене с такими крупными игроками, как Франция, Англия и Россия. Второй путь − это подчиниться политическому влиянию этих сильных соседей и позволить им контролировать свою политику. В первом случае Пруссия или теряла все, или достигала своей заветной цели. Во втором − становилась марионеткой.
Неукротимая воля к власти и огромный организаторский талант Гогенцоллернов не позволили Фридриху I отступить. Он взял курс на создание боеспособной армии, которая смогла бы вести войну против любого противника и защитить свои земли. Армия поглощала все ресурсы страны, которая была практически бедной, не имевшей никаких природных богатств, необходимых для создания военной промышленности. И с населением была проблема. Откуда набирать рекрутов в армию, если по территории Пруссия занимала десятое место среди европейских стран, а по численности населения – тринадцатое? В 1700 году здесь проживал всего 31 млн. человек. Поэтому курс был взят на создание относительно небольшой, но очень мобильной и боеспособной армии, формируемой из всех сословий и близлежащих государств. И в принципе цель была достигнута. Непрерывно бушующие на континенте войны показали, что прусская армия по своей выучке и боеспособности стояла где-то на 3-4 месте в Европе.
