— Да нет же! — Надя закусила губу, руки задрожали, и паника достигла предела. Появилось ощущение, что ее обложили со всех сторон.
Игорь не отпустит ее – и все рухнет. А если она будет настаивать – решит, что она хочет вернуться к деду, что он, Игорь, ей не нужен. Круг, замкнутый круг. Ловушка!
Она начала судорожно искать холодную поверхность, чтобы приложить запястья. Металась взглядом по палатке, как будто не могла найти выход.
Не нашла ничего, кроме спальника. Ткань внешней оболочки была прохладной, она немного подошла. Хотя беду не сбросишь таким маленьким холодом. Не скрываясь от Игоря, она прикладывала к ней тыльную сторону кисти, запястье… Дрожала, как осиновый лист.
— Ты же видишь, я ненормальная… — скороговоркой говорила она сквозь слабые слезы. Когда паника зашкаливает, не рыдаешь, просто дрожишь и мечешься. — Зачем я тебе… Я тебе не нужна…
Пару мгновений Игорь смотрел на нее со смесью сочувствия, боли и удивления. Потом крепко взял одну ее руку, другую тоже, сложил их вместе, заключил в своих ладонях.
— Все, хватит. Ничего страшного не случилось и не случится, — сказал он. Обнял ее, прижал к себе так, что никуда не деться чисто физически. Это было… приятно. Это даже успокаивало. Ее вообще успокаивало все в нем – прикосновения, запах, ощущение его крепкой груди под щекой.
— Прости меня… я просто не знаю, что делать. И мы … не можем быть вместе… — судорожно прошептала Надя.
— Что за ерунда?! — пожал плечами он. Но Надя ощущала, что ему и самому нелегко. — Еще как можем! Все, давай, завтракай, у тебя была активная ночь, нужно подкрепиться.
Надя улыбнулась, вымученно, но искренне, и потянулась за миской с кашей. Как устоять перед его заботой?
А в голове стучало, что они оба ничего не добились. Разговор из-за ее истерики привел в никуда. Он пожалел ее и не стал дальше расспрашивать и настаивать, она - не смогла оттолкнуть его. Ничего не добились…
А, значит, самое страшное – в будущем. Ей еще придется рвать без наркоза. Через несколько часов.
Только как? Если он не дает ей порвать… И она не хочет. В книгах люди умудряются как-то так благородно уйти, наврать так, что партнер видит необходимость разрыва. А она не может, потому что слишком плохо владеет собой и слишком сильно хочет быть с ним.
15-3
***
Твою мать! Ведь знал же, что нельзя давить, настаивать, и ни в коем случае – нельзя злиться. Только напугает ее.
Так и вышло. Он думал, заверит Надю, что они теперь вместе, девочки ведь опасаются оказаться «на одну ночь», убедит, что поможет и не бросит, и она откроется.
Вот и разозлился, когда понял, что она так и не хочет… или не может рассказать правду, не доверяет. И вообще надумала, что им, мол, нельзя быть вместе из-за этого старого муд…а!
Знал, что нельзя, но разозлился, даже обиделся. Вот и получил испуг, панику и истерику. Такую, что понял: настаивать сейчас – значит довести ее до дурки.
Блин, вот и что с этим сделаешь?
В общем, Игорь взял себя в руки, и решил отложить решение проблемы до того момента, когда они поедут обратно.
Все равно он ее не отпустит. Не теперь.
Хм… Только вот так? Увезет ее силой? И что тогда? Она будет бояться уже его. Может, это вообще доломает ее окончательно, ведь он пойдет против ее воли. Да и вовсе как-то на похищение смахивает, усмехнулся Игорь.
К тому же, ему придется открыть правду о себе. И еще неизвестно, как она отреагирует на обман. Был ведь обман… Был. Он так или иначе назывался другим человеком, и другого человека изображал.
А если не увезет, то не факт, что удастся-таки вызвать ее на откровенность и придумать конструктивное решение вопроса. Вон к чему приводят такие попытки… К полнейшему неадеквату.
Бедная моя Надя, думал он. Это что ж с человеком происходило, раз ее психика оказалась в таком состоянии? Злился на Грузина, желал ему собачьей смерти. Игорь вообще не мог похвастаться милосердием к негодяям.
А потом… злость отступала, внутри пробуждалась сладкая, не очень свойственная ему, мягкость. Он сможет о ней заботиться, может вытащить ее из этого, сможет лелеять свою измученную маленькую женщину… Игорь искренне верил в это.
А пса этого, цепного, точно нужно пристрелить.
В общем, следующие часы, внешне он вел себя,как ни в чем не бывало. Просто, чтоб она успокоилась. Шутил, собирал лагерь с ребятами. Надя вроде как улыбалась, держалась подле него. Иногда только вдруг как-то замирала, взгляд устремлялся в одну точку, брови ползли к переносице. Но ритуалы не выполняла.
Дождь быстро прошел, выглянуло солнце. Собрав лагерь и упаковав все в машины, они еще валялись на берегу, купались в речке, доедали недоеденные прежде вкусности.
Уехали в город в пять часов. Дальше тянуть было нельзя. Лето, воскресенье, через пару часов на въезде в Москву будут одни пробки - народ рванет домой после выходных.
Перед отъездом отвел ее за деревья, долго целовались. Потом молча сели в машину.
Каждый понимал, что скоро настанет «момент истины». А по сути – «кто кого».
***
Они съехали с кольцевой и высадили Кольку с Нинкой у подходящей станции метро. Попрощались с ними. Остались в машине вдвоем.
Надя сидела, теребила ручку сумки, опустив глаза.
— Я сейчас тоже пойду на метро, поеду домой. Спасибо тебе за все, я … никогда тебя не забуду… — вдруг сказала она.
Игорь выругался про себя. Начинается. Вот это – самое сложное и неприятное. И ведь нельзя особо давить и настаивать! Пока есть шансы решить вопрос мирно и без давления – нужно пытаться.
— Не забудешь, я тебе этого не позволю, — улыбнулся он. — Нет, если хочешь ехать домой – я тебя отвезу. Твой рюкзак все же что-то весит, и вообще ты устала.
Она помолчала, затем одними губами произнесла:
— Хорошо.
Полчаса они ехали в напряженном молчании. Надя сначала закусывала губу, теребила ручку сумки. Потом просто смотрела в одну точку, тихая, словно боялась дышать.
Когда съехали на пригородную трассу, с двух сторон от потянулся широколиственный лес, Игорь съехал на обочину и затормозил.
— Сейчас поговорим и решим, как будем действовать дальше, — сказал он, и мягко развернул к себе ее лицо.
