Игорь ушам своим не поверил. Судорожно прижал ее к себе.
— Уверена? — тихонько спросил он.
— Да, — он не уловил в ее голосе и тени сомнения, лишь опасливый вздох из приоткрытых губ.
... Да! Он бы взял ее прямо здесь, прижав к дереву. Запрокинул бы ей голову, сорвал с нее футболку, целовал бы соски, нежный мягкий животик, а потом врывался бы в нее, потеряв голову. Обретая девушку, которая и так ее. Делал бы своей до конца…
Игорь сжал зубы. С ней так нельзя. Не сейчас. Притормози, Василевский.
Стоит ли... Она ведь боится чего-то, что может с ней случится потом, этого своего поганого деда. Сегодня отдастся, повинуясь порыву, а потом будет плакать и бояться, судорожно касаться металла тонкими запястьями, смотреть загнанным кроликом, закусывать губы…
К тому же, первый раз им всегда больно, все может оказаться не так, как она ожидает… Игорь никогда не имел дел с девственницами, но теорию себе представлял.
Он же не дурак, взрослый мужик, хоть и мучается с эрекцией уже который день, как пионер в пубертате.
Поэтому … просто взял в ладони ее лицо, вгляделся. Красивое, чуть-растерянное под луной. Коснулся губами губ, податливых, нежных, каких-то трепещущих.
…В любом случае нужно сделать ей хорошо, очень хорошо. А там посмотрим, подумал он.
— Пойдем… посмотрим, — прошептал он.
Она тихо кивнула и закрыла глаза, явно ожидая поцелуя и его инициативы.
… Не выдержал, подхватил ее на руки и понес к палатке, не отрываясь от ее губ.
В палатке она стала тихой, совсем податливой. Но тянулась к нему, когда он не переставая целовал ее шею, губы, стянул футболку и лифчик, и, наконец, с жаждой прижался губами к соску.
Тихонько простонала, и Игорю снесло голову от ее тела.
… О себе подумает потом… Сейчас она была рядом почти обнаженная, и это нежное тело сводило с ума, он узнавал ее, хотел исследовать каждый сантиметр гладкой мягкой кожи, слышать тонкие стоны. Наслаждаться тем, как она плавится и изгибается в его руках. Нежная, гибкая теплая девочка…
Притормозил лишь на секунду, навис над ней, коснулся ладонью щеки, провоцируя открыть глаза, встретиться взглядом. Она неуверенно открыла веки, явно стеснялась всего происходящего. И его ласк, и своей реакции на них.
— Надя, милая… останови меня, если что-то будет не так… — прошептал он. — Хорошо?
Она молча кивнула и … потянулась стянуть с него футболку, неуверенно, но с явным желанием. Игорь быстро освободился от нее, ощутил, как Надя нежно касается его груди, шеи мягкими нежными, растерянными пальцами…
Заводило это жутко. Глухо застонал, приподнял ее и прижал к обнаженному торсу ее всю, запрокинул ей голову, и целовал, ощущая мягкую грудь, нежную кожу, тонкие изгибы.
Потом уложил ее обратно, медленно, давая ей возможность воспротивится, потянул вниз ее брюки. Она, напротив, изогнулась, помогая освободить себя от них.
Моя … любимая, пронеслось у Игоря, когда он посмотрел на нее притихшую, лежащую с закрытыми глазами в одних трусах. Сумрачные отблески гуляли по коже, высвечивая очертания стройной талии, высокой груди с маленькими сосками, этих невероятно аппетитный ног.
Чего стоило не сорвать с нее трусики и не взять бескомпромиссно, быстро, расставляя все по своим местам…
Нет.
Посмотрим, что будет, когда ее саму отпустит тягучее страстное напряжение, что жило между ними в эти дни.
Лег рядом, целуя. Провел рукой по ее ноге, скользнул на внутреннюю сторону бедра, выше … к самому сокровенному. Надя вдруг напряглась, инстинктивно сводя ноги.
— Только не руками… — отчаянно пискнула она. — По-настоящему...Пожалуйста…
Игорь выдохнул, убрал руку.
Ну не руками, так не руками…
— Хорошо, моя милая…— прошептал он.
И медленно склонился головой к бедрам, коснулся губами, прокладывая дорожку все туда же. Но она вдруг мягко взяла его ладонями за голову, отодвинулась сама.
— Не надо… ничего не надо, если ты меня не хочешь… — прошептала она, явно со слезами в голосе. — Я все понимаю, Игоро… Я не такая, со мной … все не так… Ничего не надо…
О Господи, подумал Игорь.
И ведь не объяснишь, в чем дело. Ее ломаная, избитая психика все трактует в лишь в одну сторону. Отстранился, лег рядом, нежно поцеловал ее, ощутил робкий ответ.
— Тебе будет больно, и ты боишься последствий, — сказал он серьезно, глядя ее по щеке.
— Нет, я не боюсь этого… Я хочу быть… твоей, — явно стесняясь своих собственных слов, прошептала Надя, и уткнулась лицом ему в плечо. — По-настоящему… — совсем тихо добавила она.
Ну, кто тут устоит…
Игорь не устоял.
Слишком хотел ее, слишком… любил, наверно. Кто устоит, когда любимая девушка просит взять ее, хочет принадлежать ему?
Еще долго целовал ее с головы до ног, ощущал, как она снова расслабляется и тянется к нему.
Потом взял ее, старался быть аккуратным, нежным, целовал не переставая, шептал что-то нежное, успокаивающее. Надя лишь один раз напряглась под ним, в тот момент, когда он ощущал то самое пресловутое сопротивление. Прикусила от боли его губу, но почти тут же обмякла, расслабилась, затем изогнулась ему навстречу.
И Игорь улетел.
Обретал ее, толкался в нее с рыками, рвано целовал в губы, встречая такие же рваные поцелуи.
… Второй раз он брал ее медленно, давая прочувствовать все. Она уже не боялась, таяла в его руках, открывалась навстречу.
Шептал ей нежные глупые слова в перерывах между страстью. Она в ответ счастливо молча улыбалась, прикладывала ладонь к его щеке и с благодарностью и теплом смотрела в глаза.
Под утро она заснула у него в объятиях. Маленькая, теплая женщина. Его женщина.
Глава 15
Но любая ночь заканчивается. Закончилась и эта. Надя просыпалась медленно, с тягучим, сладким ощущением счастья. Сопротивлялась просыпанию, подсознательно ощущая, что проснется - и счастью придет конец.
Потому что, как только откроет глаза, ударит осознание: сегодня ее жизнь, вернее более-менее нормальное существование, закончится. Вечером неизбежно будет Кир, и она...
