13-3
— Я тебя разбудил? — спросил он тихо.
Девушка молча отрицательно покачала головой, он не видел этого, но почувствовал. Значит, притворялась, улыбнулся он про себя.
Это было так по-детски трогательно и наивно…
— Хочешь спать? — спросил он, крепче обнимая ее.
— Не очень… — неуверенно прошептала она. Явно искренне. Повернулась лицом, так что ее губы оказались ближе, вздохнула с полуосознанным-призывом. Игорь ощутил его.
… Это неизбежно, когда мужчина и женщина, которых так тянет друг к другу, рядом в одной палатке…
Он начал ее целовать. Сперва аккуратно, нежно, влажно, лаская губы, поглаживая их. Но чувствуя, как ее дыхание становится рваным, нырнул с алчущим напором, проникая языком, отрываясь на мгновение, чтобы покрыть поцелуями шею, щеки – и вновь нырнуть.
Расстегнул спальник, выдохнул, заставил себя чуть-сбавить обороты. Спокойно, ее еще нужно не напугать, сказал он себе…
Медленно привлек ее к себе уже без спальника, гладил сначала спину, потом скользнул рукой вперед, очень нежно касаясь груди через футболку. Да, лифчика тут не было, маленькая горошина соска набухла под тонкой тканью, под его ладонью.
Это просто сносило крышу. Как будто никогда не ласкал девушек в палатке, как будто впервые раз дорвался до женской груди. Пионер Василевский хренов! Игорь чуть не зарычал от желания просто сорвать к едрене фене всю одежду с нее, с себя.
Но вместо этого лишь залез рукой под футболку, с наслаждением коснулся кожи, начал гладить, пробежался вверх, коснулся груди уже напрямую. Услышал сносящий голову тонкий стон, она выгнулась к его руке.
И вдруг что-то сломалось. Одним махом.
Стон заглох, оборвался. Надя напряглась. Уперлась ему в грудь, явно пытаясь отодвинуться.
— Что случилось? Что-то не так? — хрипло прошептал Игорь. Заставил себя выпустить девушку.
Как-то заставил…
— Игорь, прости меня… Пожалуйста прости… — срывающимся, рваным голосом быстро, очень тихо, проговорила она. — Я не могу … заниматься этим с мужчиной… Прости…
Игорь отпустил ее совсем и откинулся на спину, чтобы отдалиться, чтобы понять ее слова. А то от ее близости – словно туман, думать невозможно. Кровь-то от головы отливает, усмехнулся он себе.
Потом повернулся на бок, тихонько коснулся щеки девушки. Она опять лежала тихо, как мышка, боялась, что будет дальше, явно опасалась его реакции.
— Надя, милая… — Игорь чуть-погладил большим пальцем ее щеку, заглянул в светящиеся в темноте глаза. — У тебя что-то случилось в прошлом? Поэтому не можешь? Я просто должен знать…
— Да, — девушка вдруг судорожно схватила его кисть у себя на щеке, сжала, словно боялась, что он убежит. — Да, случилось… Но не то, что ты думаешь... Игорь, прости меня, пожалуйста… — тихо рвано заплакала. — Я никогда не делала этого с мужчиной… и мне нельзя...
— Что? — переспросил Игорь автоматически.
Она никогда не делала этого с мужчиной? Она девственница? Про себя он широко улыбнулся.
Вот, значит, как. А ведь ему и в голову не пришло.
Но это же здорово, это вообще меняет почти все! Потому что, значит, этот чертов паршивый дед ее не трахает. Только сторожит, как цербер. А цепного пса всегда можно подстрелить. Образно выражаясь, конечно.
13-4
— Я еще ни с кем не… спала, — прошептала Надя в ответ на его «что». — И не смогу, мне нельзя…
— Почему нельзя? — очень осторожно спросил Игорь, нащупал в темноте ее руку и ободряюще сжал. Понимал, что сейчас ей уместна не страсть, а поддержка. Простая человеческая поддержка.
— Дедушка не разрешает! — ляпнула она, и замерла – с расширенными от страха глазами. Явно «оговорилась» и теперь в ужасе смотрела на Игоря.
…Ага, старый цербер, подумал Игорь. Все дело и верно в тебе… Но что ж ты творишь такое, раз молодая девушка с кипящими гормонами, готова слушаться тебя. Панически боится, даже говорить о тебе не может спокойно…
— Нет, Игорь, это ерунда… Прости, я несу всякий бред… — быстро начала говорить Надя, уткнувшись лицом куда-то в спальник. — Поверь мне, пожалуйста, это бред…
Игорь вновь аккуратно сгреб ее, прижал к себе дрожащую, уложил голову себя на плечо. Пусть лучше в него утыкается. Девушка замолчала и просто вздрагивала – без слез – пряча лицо где-то у него на шее.
— Не ерунда, Надя, — сказал он. — Почему ты так его боишься? Ты взрослая можешь делать, что хочешь. Он даже не узнает…
Она вздрогнула:
— Нет, узнает! Нельзя! — дернулась, уперлась рукой и села, высвобождаясь из объятий Игоря.
Сидела, глубоко дыша, отводила прядь волос от мокрой щеки, судорожно заправляла за ухо.
— Скажи мне, я смогу помочь… — стараясь звучать как можно мягче, спокойней, сказал Игорь. Ну, давай же, Надя! Он ведь и правда сможет помочь, чтобы там этот старый хрен не творил!
— Нет, Игорь, нет… я не могу! — схватилась рукой за горло, словно ей не хватало воздуха , и она не могла говорить. — Об этом нельзя говорить! Прости… Пожалуйста, прости меня!
И опять зарыдала, уткнувшись лицом в дрожащие руки.
Игорь сел рядом, обнял ее крепко, как бы укрыл собой.
— Все хорошо, милая, я тебе держу, — прошептал он, интуитивно подбирая слова. Она крепче прижалась к нему и зарыдала еще сильнее, повторяя «Прости, прости…».
А Игорь просто держал ее, поглаживал по голове, по спине. Ведь что еще мог сделать прямо сейчас, если его сердце рвалось от ее слез – и в то же время наливалось гневом на этого «дедушку».
Понимал, что Надя ему больше ничего сегодня не расскажет. Да и про эротические планы стоит забыть, возможно – надолго.
Но кое-что он смог срастить и сам. «Нет, узнает!». Этот сукин кот, что, ее гоняет к гинекологу каждую неделю? Или … может быть… сам туда лезет? Мерзость какая ! Пальцы ему отстрелить… вместе с головой!
Игорь бережно обнимал успокаивающуюся девушку. Она затихла, обессиленно расслабилась в его руках. Только время от времени повторяла: «Прости, что я такая … Ты очень хороший… Спасибо… Прости меня, если можешь!».
— Надя! — Игорь отстранил ее немного, посмотрел в лицо и большим пальцем стер высыхающие слезы со щеки. — Я не сержусь на тебя. Все хорошо. Просто … выпей воды, — он нашарил в углу палатки пол-литровую бутылочку «Святого источника». — Вот, хорошо. И … пойдем посидим у костра, или давай вдоль речки погуляем… Ходила у речки ночью когда-нибудь?
