По тем дням, когда утром он мог надеть не строгий костюм, а свитер и джинсы, а из планов было лишь отработать день менеджером в спортивном магазине и сходить на свидание с очередной симпатичной студенткой.
Сперва Игорь ослабил галстук. Потом вовсе перестал его носить. Отказался от пиджаков и заменил на business – style рубашки. Выкроил время и съездил с друзьями на Тянь-Шань. Потом – в Австралию покататься на доске.
Не помогло. Вернее, помогло лишь на время, ненадолго.
Теперь, когда благодаря высоким доходам, для него был открыт весь мир, все казалось пресным. Он словно провалился в другое измерение. Обычные, нормальные люди были где-то там, с их радостями и горестями. С их настоящей жизнью. А он застрял в мире больших денег, дорогих машин, подчеркнуто-вежливых улыбок и славного капиталистического коварства.
В итоге помогло другое. Однажды у Игоря сломалась машина. Ехать на служебной он почему-то отказался (кто их разберет, этих начальников, подумала тогда секретарша). Распорядившись, чтобы автомобиль отогнали в ремонт (а если не выйдет – срочно предложили ему новые варианты для покупки), попросил Сашу вызвать такси.
По какой-то причине Саша воспользовалась обычным приложением яндес-такси, более того – совершенно случайно нажала не на «бизнесс-класс» или «люкс», а на самый обыкновенный «эконом». Просто ошибка разнервничавшейся девушки, когда шеф, и без того последнее время не слишком добрый, рвет и мечет да клянет на чем свет стоит всю эту BMW с их, якобы, идеальными машинами.
Эта ошибка и предопределила дальнейшую жизнь Игоря. Он несколько удивился, когда от здания корпорации его забрал ярко-желтый простенький Хиндай и дядечка водитель не высказал никакой вежливости, лишь посетовал, что парковка «у вас тут никуда не годится, небось директор денег пожалел нормальный подъезд устроить, а нам мучиться»». Но одновременно Игорь вдруг ощутил себя … в прежней, нормальной жизни, где люди не стесняются высказать недовольство незнакомцу, и даже не подозревают, что собеседник может оказаться одним из сильных мира сего, на чей счет они проходятся с сарказмом и рядом интересных выражений.
Всю дорогу дядечка увлеченно болтал с Игорем, рассказывал о своей жизни, расспрашивал, как Игорю удалось устроиться на работу в такое престижное место, много ли платят и прочее. А генеральный директор «Стальресурс-инкорпорейтед» искренне наслаждался.
Разумеется – это было путешествие инкогнито. Так здорово, когда собеседник принимает за своего и делится подробностями своей простой нормальной жизни.
Тогда Игорь и понял, что делать.
Спустя две недели у него была машина «для яндекса», лицензия на ведение деятельности таксиста и прочее, необходимое, чтобы в свободное время работать в яндексе и сити-мобил.
Мать, к счастью, не знала о новом увлечении сына, полагая, что Игорь ходит по бабам и злачным клубам. Ругалась, призывала остепениться – в тридцать два года уже не помешает! Но Игорь лишь добродушно улыбался в ответ. Ведь узнай она правду – и сочтет его увлечение куда более опасным, чем женщины и пьяный угар.
Начальник охраны сетовал, что теперь обеспечить безопасность Игоря Александровича куда сложнее. Но тоже ничего не мог поделать. В конечном счете, начальником действительно был Игорь. Его слово – закон.
2-2
***
«Этот-то что здесь делает!» — пронеслось в голове у Нади.
Нет, она не узнала мужчину-водителя. Видела его в первый раз. Просто представить себе не могла, что водитель такси может выглядеть, как дорогая фотомодель.
Не то, чтобы Надя разбиралась в моделях, разве что мельком видела на обложках журналов. Но это лицо ассоциировалось именно с такими мужчинами – подчеркнуто-красивыми, ухоженными, умеющими себя держать. Теми, для кого внешность стала способом жить и зарабатывать на жизнь.
Молодой, лет тридцати темный шатен с аккуратной классической стрижкой, но волосы зачесаны на верх и придают облику то, что любят называть «изящной непринужденностью».
Строгие, но не резкие черты лица, мужественные такие: прямой, достаточно длинный нос, чуть-нависающие брови, четко-очерченный рот, волевой подбородок.
На губах – легкая улыбка, доброжелательная, приятная, можно заметить крупные идеально-белые зубы, контрастирующие с загорелой кожей. Она словно зависла у него на лице с тех пор, как он улыбнулся ей в первый раз.
Глаза теплые, карие. Карие глаза бывают теплые, горячие или злые. Вот у него были теплые.
Только вот взгляд не соответствует улыбке и цвету глаз, цепкий такой, как будто пытается пронзить насквозь. Даже какой-то невежливый.
В сущности, этот взгляд и привел ее в чувство, Надя засмущалась, что как-то зависла, разглядывая водителя и словно вынырнула.
Что это она? Просто водитель такси. Мало ли каких красавцев можно встретить и в обычном магазине в роли менеджера по продаже, например… холодильников. Красивые мужики есть, даже вон Данила на ее курсе мало уступит этому, если его постричь, как этого красавчика.
А еще Надя знала, что у красивых мужчин бывает самый отвратительный на свете характер. Они, видите ли, избалованы женским вниманием, а потому капризничают и подчас ни во что женщин не ставят.
Нафиг. Смущающая красота этого просто-таксиста не испортит ей дорогу. Она не позволит. Она не будет стесняться и сладко мучиться от присутствия видного самца, как маленькая девочка.
Насладится поездкой.
К тому же по спине, вдоль позвоночника волной растекалось облегчение: с тех пор, как Надя подошла к машине ощущение чужого навязчивого взгляда полностью ее оставило. Это было, словно отпустило натянутую пружину и можно … немного пожить спокойно. Все время дороги.
Надя вообще любила ездить на такси, ведь, как ни странно, именно во время дороги, глядя на утекающий под шины асфальт, на белые полосы разметки и мелькающие дома и деревья, в кой-то веки ощущала себя в безопасности. В смысле, чувствовала себя спокойно.
Несколько десятков минут до дома, когда можно пожить. И пожить без привычной внутренней тревоги.
— Садитесь! — снова улыбнулся водитель, видимо, заметив, что она замешкалась. Протянул руку, нажал рычажок и откатил для нее переднее пассажирское кресло подальше назад. — А то дождемся пробок и застрянем… Лыткарино, да?
Надя кивнула и решительно залезла в машину. Поерзала, устроилась поудобнее.
— Сейчас не должно быть пробок. Обычно позже, — сказала она. Внутри что-то свербело, заставляло ответить ему словами. Да и если молчать, то куда сильнее ощутишь пресловутое смущение, которое она не желала чувствовать.
