— Того, кто сделал с ней это. Деда этого… троюродного, — зло пояснил Игорь.
— Ну да, девочка зашуганная, — согласился Артем рассудительно. — Так что, шеф, думаете, это он ее так, дед?
— Точно не знаю, — с досадой ответил Игорь. — Знал бы точно – прибил бы уже. Но больно уж похоже, что боится она его, — разговор помог Игорю отвлечься от ощущений, и он мог рассуждать. — Она боится опоздать домой, словно за это ее к стенке поставят. При этом нервничает, когда к дому приближается. Значит, там ее ждет что-то …Или, скорее, кто-то, для нее опасный. Боится пойти на свидание, словно ей двенадцать лет. Боится, что ее проводят до квартиры и кто-то увидит ее с хахалем. Что это может означать? А то, что этот дед запрещает ей встречаться с мужиками, — Игорь замолчал, раздумывая.
— Хм… Шеф, думаете, для себя бережет? — спросил Артем.
Игорь внутренне вздрогнул.
— Для себя? — переспросил он.
— Ну да, — спокойно ответил Артем. — Сам ее хочет, поэтому ревнует к тому, что у нее может появиться мужик. Вот и прессингует девку. И уйти ей не дает. Мало ли как пожилой му…к может запугать молоденькую девочку. Это не сложно.
Игорю стало совсем мерзко. Захотелось развернуть машину, проехать обратно, вломиться в квартиру. Очень так хорошо посмотреть на все и крайне убедительно побеседовать с этим «дедом», может быть даже не словами.
— Думаешь, он ее бьет? — прямо спросил Игорь.
От этой мысли становилось совсем нестерпимо. Ударить Надю? Кем нужно быть, чтобы ударить это почти неземное создание?
— Не знаю, — пожал плечами начальник охраны. — Может бьет, может еще как-то прессингует. Может даже сам ее потра…ет, а ей не нравится, вот и дергается, боится, что опять придется ублажать старого му…ка.
— Стой! — рявкнул Игорь. — Поворачивай!
10-2
Артем плавно съехал на обочину и остановился.
— Едем обратно, я сказал! — повторил Игорь, сжав зубы.
— Шеф, — спокойно произнес Артем и внимательно поглядел на него. — Послушайте. А потом поедем, куда скажете. Вы поймите, если вы отправитесь обратно и места живого не оставите на этом «деде», я с вами. Но, подумайте… Как мы попадем в подъезд? Это ладно, ерунда, у меня есть магнитная отмычка. А дальше? Дверь мы вдвоем не взломаем. Положим, придете вы, и этот дед вам откроет. Будет улыбаться, проявит вежливость, отведет подозрения. Скорее всего, увидите благостную картину, как дедушка кормит ужином любимую, хоть и не родную, внучку. Вам и придраться будет не к чему, лишь Надежда будет трястись, как осиновый лист. Заодно, кстати, потеряете ее доверие, она ведь просила не звонить ей и все в этом духе… А, потом, когда уйдете, ей достанется – за вас, между прочим. Если этот дед старый абъюзор, то действовать будет именно так, — не склонный выбирать выражения Артем, иной раз мог говорить очень грамотно и красиво. — А если ломать дверь, то нужно вызвать наших ребят. Но это подходит лишь, если вы хотите прямо сейчас забрать девочку себе. Кстати, тогда ваше инкогнито. И еще неизвестно, как отреагирует Надежда. Думаете, примет вас, как своего принца на белой кобыле? А может нет, наоборот, это будет новым ударом для ее расшатанной психики. Только начала доверять мужчине, а он ее обманул. Как вам такой расклад? По мне так не стоит действовать с наскока, только хуже сделаете… Вы девочку сколько знаете? Два дня ведь. Лучше выясним побольше, ребята копают как раз на этого «деда». А потом решите, как поступить. Сейчас можете навредить больше, чем помочь. И девку потеряете…
Игорь еще крепче сжал зубы, глядя прямо перед собой.
Беда в том, что Артем прав. Слишком все сложно, чтобы просто взять и разрубить узел, которой в каком-то роде он сам и завязал.
Почти полминуты они молчали. Игорь смотрел на темные деревья на обочине, внутри него шла борьба. Артем искоса поглядывал на него.
— Ладно, — бросил, наконец, Игорь. — Поехали в город. Следите за обоими. За дедом тоже. Ее – охраняйте. Если потребуется – ненавязчиво помогите. И если увидите у нее… синяки или что-то… тут же сообщать мне, в любое время. И чтобы не засветиться, пугаться слежки Надя не должна. Про деда – мне на стол каждый день. Куда ходил, что делал, с кем разговаривал. Понятно?
— Понятно, шеф. Слушаюсь, — усмехнулся Артем. Кажется, в его невозмутимом лице промелькнуло облегчение. Небось, думал, придется вытаскивать босса из передряги. Потом добавил. — Одно могу сказать: влюбились вы, шеф… — и повернул ключ в зажигании.
«Влюбился, да», — подумал Игорь. До этого он не называл свои чувства к Наде словами. Ну вот, Артем назвал правильно. Влюбился.
Без памяти.
Глава 11
Войдя в ванную комнату, Надя обнаружила непорядок. Ее шампунь, кондиционер, гель для душа и лосьон стояли не в той последовательности и криво. Ей же нужно было, чтоб они стояли в строго определенном порядке и в одну линии.
Видя этот «непорядок», она испытывала неприятное саднящее чувство, которому нет имени, и глубоко-запрятанную панику, ожидание катастрофы.
Надя вздохнула, и подвинула все, как надо. Вдруг поможет? Хотя сегодня ей не поможет ничто.
То, что некоторые вещи должны всегда стоять определенным образом, и тогда катастрофы не случится, Надя обнаружила в день смерти мамы. У мамы было трюмо, а на нем хранились всякие туши, помады, духи и прочее, что мама использовала. Маленькая Надя любила играть с ними, когда разрешали. Чуть старше, в десять лет, уже не столько играла, сколько пробовала их в тайне от матери. Криво красила губы, неумело подводила брови, как нередко делают девочки.
Мама же любила порядок, например, самые любимые ее духи всегда стояли определенным образом. Надя, как сейчас помнила их: с легким цветочным ароматом – слева, с древесным запахом – в середине, и справа – духи с ноткой кокоса.
В день, когда папе позвонили с маминой работы и сказали, что … у Вероники был сердечный приступ, и она скоропостижно скончалась, до больницы не довезли, духи перепутались. Надя заметила тогда, что цветочный стоит справа, а кокосовый и вовсе валяется где-то в стороне.
Когда Надя смогла хоть немного думать, когда шок начал отходить, она много размышляла, как такое могло произойти. Что в мире не так? Почему ее мама могла умереть?! Как это вообще возможно?!
И почему-то ее детский разум находил связь с нарушенным порядком на трюмо. Наверно, Наде просто хотелось думать, что на смерть близких можно повлиять.
