— Почему не может?
— Там на каждом шагу видеокамеры. Не говоря уже об охранниках у входа… Я решила пойти к отцу и все ему рассказать… — Джейн начала заметно волноваться. — Когда я вошла в папину спальню, мне в глаза сразу бросилась книга…
— Какая книга?
— Толстого.
Толстикову показалось, что девочка произнесла его школьное прозвище. Но он тут же понял — Джейн имеет в виду великого русского писателя.
— Льва Толстого? — спросил Лешка.
— Да. Его роман «Война и мир»… Книга валялась на полу… — Джейн помолчала. Потом добавила: — В луже крови.
— А твой отец?
— Он исчез. Я, конечно, сразу вызвала охрану. Они прочесали весь дом, но папу не нашли.
— А женщину?
— Охранники ее не искали. Я им ничего не сказала.
— Почему?
— Потому что я была шоке — после того, как охранники вытащили из бассейна куски окровавленного папиного халата… Затем приехала полиция, журналисты… Им я тоже ничего не стала говорить. Я подумала, в газетах начнут приводить всякие домыслы насчет моих отношений с Бет. Ведь выходит, я ее обвиняю в убийстве отца…
— И вовсе так не выходит, — возразил Толстиков. — С чего ты взяла?
— Ну не знаю… — Джейн поморщилась. — Короче, про эту женщину я никому ничего не сказала. Вскоре прилетели агенты ФБР из Штатов. Они стали орать на местных полицейских, что те неправильно вели следствие, что надо было первым делом проверить, сожрали акулы Джорджа Родуэла или нет. А местные сыщики стали в ответ орать, что в этом не было никакой необходимости, так как и дураку ясно, что акулы его сожрали, раз в бассейне обнаружены обрывки халата…
— Но хоть что-нибудь им удалось выяснить?
— Да. Они провели «реконструкцию преступления». Или как там у них это называется. По этой реконструкции получалось, что, когда убийца вошел в спальню, папа сидел в кресле и читал книгу. Увидев убийцу, он вскочил. Убийца выстрелил. Пуля прошла навылет и застряла в стене. Папа выронил книгу, потом упал. Убийца оттащил тело к бассейну и бросил на съедение акулам…
Джейн замолчала. Лешка тоже молчал, обдумывая услышанное.
— А видеокамеры? — наконец спросил он.
— Что видеокамеры?
— Ну ты говорила: в доме на каждом шагу видеокамеры. Значит, на видео должно было записаться, как убийца проходил по коридорам.
— Должно было, но не записалось. Когда просмотрели все записи, на пленке были видны лишь пустые коридоры. Словно убийца — невидимка.
— Или один из охранников, — прибавил Толстиков.
— Исключено. Агенты ФБР проверили всех охранников. У каждого из них железное алиби.
— А может, это и правда была Элизабет Мойз? Она ведь знает систему охраны дома?
Джейн кивнула.
— Да, знает. Но у нее тоже железное алиби. Убийство произошло между двенадцатью и часом. В двенадцать я ушла от папы, пожелав ему спокойной ночи, а в час пришла к нему, чтобы сообщить о странной женщине. Бет в это время была на сцене ночного клуба. Ее шоу начинается в полночь, а заканчивается в два…
— Да-а, — в раздумье протянул Лешка. — У охраны железное алиби, у Элизабет Мойз железное алиби, посторонний проникнуть на виллу не мог. Что же тогда получается?
Девочка невесело улыбнулась.
— Получается, что я убила своего папочку. Фэбээровцы поначалу так и решили, когда обнаружили в моей сумочке пистолет.
— Пистолет?! У тебя в сумке?! Тебе его, наверное, эта женщина подсунула!
— Нет, Это мой пистолет, — сказала Джейн. — Мне папа подарил на день рождения.
— Ничего себе подарочек.
— А ты думал. Знаешь, какая у нас в Америке преступность? Не то что у вас в России. Толстикову стало обидно за Россию.
— Да наша преступность покруче вашей будет. Вон в моем доме за один раз сразу три квартиры грабанули.
Джейн, пропустив Лешкины слова мимо ушей, продолжала:
— Эксперты установили, что пуля, застрявшая в стене, выпущена не из моего пистолета. К тому же я не смогла бы дотащить тело отца от спальни до бассейна. Удивительно, как эта женщина его дотащила.
— А может, это был переодетый мужчина? — предположил Лешка.
— Нет. Это была женщина. Я не могла ошибиться.
— Да-а, — снова протянул Толстиков. — Зря ты, конечно, не рассказала о ней полиции.
Джейн кивнула.
— Я и сама после поняла, что надо было рассказать. И уже собиралась идти в полицию. Но именно в тот момент я получила письмо. В нем говорилось, что мне угрожает опасность и что я должна немедленно уехать на соседний остров, где в отеле забронирован номер на мое имя. Мне следовало поселиться там и ждать.
— Чего ждать?
— Просто — ждать. Еще там говорилось, чтобы я никому не рассказывала о письме.
— А ты не подумала, что это ловушка?
— Наоборот, я подумала, что отец жив и что письмо прислал именно он.
— Письмо было написано его рукой?
— Нет. Почерк был не его.
— Тогда с чего ты взяла? Не понимаю.
— И не поймешь. Это женская интуиция… Короче, я сказала Бет, что улетаю домой в Лос-Анджелес, а сама тайком отправилась сюда.
— А если твоя мать позвонит Бет из Лос-Анджелеса?
— Не позвонит. Мы с мамой договорились, что обратно я автостопом доберусь.
— Класс! — восхитился Лешка. — И мать тебе разрешила?
— Она сама мне предложила лететь из Кингстона в Майами, а оттуда ехать автостопом до Лос-Анджелеса.
Ну уж этому Толстиков никак не мог поверить. Чтобы мать предложила своей дочери путешествовать автостопом? Да в жизнь такого не будет!..
— А ты случайно не врешь? — спросил он.
— Зачем мне врать? Ты просто мою маму не знаешь. Когда ей было четырнадцать, как мне сейчас, она такие номера откалывала, закачаешься.
— Ну какие? Уроки, что ли, прогуливала?
— Ха, уроки. Да она в одиночку вокруг земного шара облетела.
Лешка присвистнул. — Ни фига себе.
— А в двадцать пять совершила первый в мире трансконтинентальный перелет через Северный полюс на спортивном самолете. — В голосе девочки звучала гордость за мать. — Я тоже летчицей стану. Я уже окончила курсы пилотов.
— И ты умеешь управлять самолетом? — недоверчиво произнес Толстиков.
— Умею. У меня и самолет есть. «Сессна». Мне папа подарил. — Вспомнив отца, Джейн вновь погрустнела. — И зачем они развелись? Нам так было хорошо втроем… — Девочка закусила губу, чтобы не расплакаться.
Лешка сразу почувствовал себя мужчиной. Он покровительственно обнял Джейн за плечи.
