Бомж докурил сигарету, выкинул окурок в море и ушел.
Одежда высохла. Ребята оделись.
— Ну что, пойдем в полицию, — сказал Толстиков.
— В полицию, — скептически повторила Джейн. — Я думаю, нам не стоит соваться в полицию.
— Почему?
— А как ты думаешь, что сделает полиция?
— Арестует Кука.
— Ну арестует. А он скажет: я этих ребят первый раз вижу. И нас отправят к родителям. Тебя на Ямайку. А меня в Лос-Анджелес.
— Так это же хорошо.
— Ничего хорошего. Особенно для меня. Ты что, забыл про человека со шрамом и золотыми зубами?
— Ах да…
За бурными событиями прошедших суток Лешка и правда забыл о грозящей Джейн опасности.
— Тебе тоже нельзя к родителям возвращаться, — продолжала девочка. — Сейчас мы от всех убежали. Я — от человека со шрамом. Ты — от неизвестных бандитов. Здесь мы в полной безопасности.
— Ну в безопасности, — согласился Толстиков. — И что дальше?
Джейн пожала плечами.
— Не знаю. Надо что-то придумать.
— Я бы придумал, — сказал Лешка. — Но мне надо закусить.
— Можно в ночлежку пойти, — предложила девочка.
— В какую ночлежку?
— У нас в Штатах во всех крупных городах имеются ночлежки для бездомных. Там бесплатно кормят. И здесь, наверное, такая же где-нибудь есть.
Толстиков сразу взбодрился.
— Так пошли, пожрем за бесплатно.
Они вышли с набережной на какую-то улицу и спросили у толстой негритянки, есть ли тут ночлежка.
Оказалось, что есть.
— Идите, птички, по Седьмой авеню до моста Мирабо, — стала объяснять негритянка, — потом свернете на Даунинг-стрит и за Красной площадью увидите «Приют Армии спасения». Вам туда.
— И правда, все названия ворованные, — сказала Джейн, когда они двинулись по указанному маршруту. — Седьмая авеню — в Нью-Йорке, мост Мирабо — в Париже, Даунинг-стрит — в Лондоне… Вот только не знаю, где Красная площадь.
— В Москве, — подсказал Лешка. Разговаривая, ребята шли по улицам Сент-Питерсберга. Вечерело. По дороге двигался поток машин. По тротуару — поток пешеходов.
Толстиков с любопытством глядел по сторонам.
— Город как город. И люди как люди. С чего это бомж взял, что тут один сброд?
— Да он просто озлобленный тип, — ответила Джейн и прочла вслух табличку на одном из домов: — «Альберто-стрит». Кажется, мы не туда идем.
Лешка втянул ноздрями воздух.
— Жареными бифштексами пахнет, — глотая слюнки, сказал он. — С лучком.
Ребята как раз проходили мимо итальянского ресторанчика. В витрине был выставлен большой плакат:
СУПЕРКОНКУРС ПОЕДАТЕЛЕЙ
СПАГЕТТИ С БИФШТЕКСОМ!
В КОНКУРСЕ УЧАСТВУЮТ
ТОЛЬКО ТОЛСТЯКИ!
ПРИЗ — 1000 ДОЛЛАРОВ!
Джейн схватила Толстикова за руку.
— Смотри, как раз для тебя!
— Да ну, — поморщился Лешка.
— А что? Выиграешь тонну баксов!
— А если не выиграю?
— Тогда просто поешь. Идем! Толстяков почесал макушку. Вообще-то звучало заманчиво.
— Ну ладно.
Они вошли в холл ресторана.
— Эй, вы куда? — окликнул их охранник.
— На конкурс, — ответил Лешка, похлопав себя по животу. — Разве не видно?
— Тогда поторапливайся, парень. Конкурс уже начинается.
Ребята прошли в ресторанный зал. Посредине зала стоял самый настоящий боксерский ринг. А на ринге за столиками сидели толстяки. Вокруг ринга собралась толпа зрителей.
Высокий человек, по виду типичный итальянец — жгучие глаза, тонкие усики, — кричал в микрофон:
— Синьоры и синьориты! Я Джанни Джироне, хозяин этого ресторана! Итак, мы начинаем наш конкурс толстяков! Кто съест больше всего бифштексов? Кто получит тысячу долларов? Скоро мы это узнаем… — Итальянец оглядел толпу. — Может, среди вас найдутся еще желающие принять участие в конкурсе?
— Найдутся! — закричал Лешка и начал протискиваться к рингу. — Я желаю!
— О, такой молодой и уже такой толстый, — одобрительно сказал Джанни Джироне. — Как тебя звать, обжора?
— Алекс, — ответил Толстиков.
— Поприветствуем Алекса, дорогие синьоры и синьориты!
Толпа зааплодировала.
— Занимай место на ринге, парень, — хлопнул Лешку по плечу Джанни Джироне. — И покажи нам, как ты умеешь обжираться!
Толстиков влез на ринг и сел за столик. Перед ним тут же появилась тарелка со спагетти и бифштексом, густо политыми кетчупом. Лешка даже зажмурился от удовольствия, предвкушая, как он сейчас будет есть.
Джанни Джироне ударил в гонг.
— Начали!
Толстиков набросился на еду. Остальные толстяки только-только успели прожевать первый кусок бифштекса, а Лешка уже очистил всю тарелку. Перед ним тотчас возникла новая тарелка со спагетти и бифштексом. Лешка и ее очистил.
А дальше пошло-поехало!
Третья тарелка… четвертая… пятая… шестая… Толстиков краем глаза видел, как участники конкурса один за другим покидают ринг. Некоторых из них уносили на руках. Джанни Джироне кричал в микрофон:
— Полный нокаут, синьоры и синьориты! Полный нокаут!..
Наконец на ринге осталось всего два участника. Лешка Толстиков и итальянец по имени Марио.
В зале было полно итальянцев. И все они шумно болели за «своего».
— Ма-ри-о! Ма-ри-о!.. — дружно скандировал зал.
А Лешка уже начинал понемногу сдавать. И немудрено. Ведь он съел двадцать пять бифштексов, не считая спагетти! И сейчас с трудом запихнул в рот двадцать шестой.
— Ма-ри-о! Ма-ри-о!.. — скандировали итальянцы.
«Все! Я проиграл», — подумал Толстиков, чувствуя, что двадцать седьмой бифштекс ему уже не осилить.
И тут он услышал знакомый голос.
— Ле-шка! Ле-шка! — звонко кричала Джейн. — Давай! Сделай его!..
Как у спортсменов открывается второе дыхание, так у Толстикова открылся второй аппетит. Он набросился на двадцать седьмой бифштекс, потом на двадцать восьмой, затем на двадцать девятый и с ходу — на тридцатый!
Это была победа!
Джанни Джироне поднял Лешкину руку.
— Алекс — чемпион! — провозгласил хозяин ресторана и вручил Толстикову пачку долларов: — Держи приз, парень, ты его выиграл в честной борьбе!
