— Не расстраивайся. Может, твой отец и правда жив.
Джейн прижалась к Лешкиному плечу.
— Знаешь, иногда мне кажется, что папа жив, а иногда, что нет… — Она вдруг резко отстранилась. — Слушай, Лешка, а ты не помнишь, какой был голос?
— Голос? — не сразу врубился Толстиков.
— Ну по телефону. — Девочка с надеждой смотрела на Лешку. — Постарайся вспомнить.
Лешка постарался, но не вспомнил.
— Да обыкновенный… — пробормотал он.
— Какой обыкновенный? — теребила его Джейн. — Высокий, низкий…
— Я не помню, — был вынужден признаться Толстиков. — Вроде высокий. А может, низкий.
— А что, если пойти на телефонную станцию и узнать, откуда звонили?
— А разве там скажут?
— В Штатах бы сказали. Да и тут должны сказать.
— А где здесь станция?
— Надо у портье спросить! — Девочка вскочила со скамейки- Идем!
Лешка тоже поднялся.
— Пошли.
Ребята направились к отелю.
Они не видели, как из бара «Эдем» вышел человек со шрамом. Он проводил Джейн и Лешку долгим взглядом и загадочно усмехнулся.
Глава VI ОДИНАКОВЫЕ ЗАПИСКИ
Джейн не успела и рот открыть, как портье сам к ней обратился:
— Вы из 202-го номера, мисс?
— Да.
— Вам письмо.
— Мне?
— Вы же Джейн Уайт? — Портье протянул девочке конверт. — Прошу.
На конверте было крупно написано: «Джейн Уайт из 202-го номера. Лично в руки». И все.
— Тот же почерк, — шепнула Джейн Лешке и хотела уже распечатать письмо, но в последний момент передумала. — Идем наверх.
Они поднялись на второй этаж и зашли в номер Джейн.
Девочка вскрыла конверт. В нем лежала тонкая пачка долларов в крупных купюрах, авиабилет и записка. Первым делом Джейн прочла записку.
— Я должна лететь в Порт-оф-Спейн, — сказала она.
— Куда?
— На Тринидад. — Девочка протянула записку Лешке. — Читай.
Толстиков прочел:
«Джейн, тебе грозит смертельная опасность! Срочно лети в Порт-оф-Спейн. В отеле «Хилтон» на твое имя забронирован номер. Поселись в нем и жди».
Чего именно ждать, в записке сказано не было. Подписи тоже не было. Зато имелась приписка, сделанная, как видно, в спешке (буквы так и прыгали в разные стороны): «Опасайся человека со шрамом и золотыми зубами».
— Черт! — воскликнула Джейн, посмотрев на авиабилет. — Я опоздала на самолет. Он улетает в десять утра.
Толстиков взглянул на часы.
— Сейчас только восемь. Еще успеешь.
— Не успею. Пока до причала доберусь, пока на катере до Кингстона, пока до аэропорта… А, ладно, — махнула она рукой, — полечу на следующем.
Лешка снова прочел записку. Уже вслух.
— «Опасайся человека со шрамом и золотыми зубами», — повторила Джейн последние слова записки. — Лешка, а ты не заметил, у того типа в баре какие были зубы? Случайно не золотые?
— Нет, не золотые. В дверь постучали.
— Кто там? — громко спросила девочка.
— Посыльный. Вам записка. Джейн и Лешка переглянулись.
— Открыть? — шепотом спросил Толстиков.
— А вдруг это он? — прошептала в ответ Джейн.
Лешка понял, что Джейн имеет в виду человека с золотыми зубами. «Эх, чертова чертовщина, — подумал с досадой Толстиков. — Не надо было отвечать».
В дверь опять постучали.
— Так вы возьмете записку? — Голос был довольно безобидный.
— Одну минуту, — сказала Джейн.
Она быстро достала из сумочки маленький пистолет. «Кольт» с перламутровой ручкой. Потом на цыпочках подкралась к двери и встала так, чтобы оказаться за дверью, когда та распахнется.
— Открывай, — приказала девочка Лешке, сняв пистолет с предохранителя.
Честно говоря, Толстиков испугался.
Вдруг он сейчас откроет — а ему в лицо застрочит автомат. Но в двух шагах от Лешки с решительным видом и заряженным «кольтом» стояла Джейн. И Толстиков понял, что лучше храбро погибнуть, чем услышать от Джейн хлесткое, как пощечина, слово:
«Трус!»
Ватными ногами Лешка шагнул к двери. И открыл. Сердце у него в этот момент — у-ух! — и оборвалось.
На пороге стоял мужчина лет двадцати. Ни шрама на щеке, ни золотых зубов у него не было. А был лишь форменный китель посыльного.
— Простите. — Посыльный с удивлением глядел на бледного Лешку. — А мисс Уайт…
Джейн вышла из-за двери с пистолетом в руке.
— Я здесь.
Мужчина покосился на «кольт».
— Это у вас настоящий, мисс?
— Нет, игрушечный, — усмехнулась Джейн. — Давайте сюда записку.
Посыльный отдал, но не ушел, ожидая чаевых.
Девочка пробежала текст глазами. В этой записке было сказано то же самое, что и в записке, вложенной в конверт. Слово в слово.
— От кого эта записка? — спросила Джейн.
— От постояльца из семьсот девятого номера.
— Такой красивый, седой, с усами?
— Нет, мисс. Некрасивый, лысый и без усов.
— Давно он здесь живет?
— Вы прямо как полицейский, — захихикал парень, — Нам, между прочим, запрещено рассказывать о постояльцах отеля.
Джейн сунула посыльному в руку несколько долларов. Парень сразу стал разговорчивым.
— Он здесь уже год живет. Но не постоянно. Приедет, уедет… Хотя номер за ним все время числится. Вчера вечером опять уехал.
— Это точно?
— Да, мисс. Мой приятель чемоданы к машине выносил. Он тут коридорным работает.
— Как его зовут?
— Спайк, Мы с ним друзья.
— Нет, как зовут мужчину из семьсот девятого?
— Мистер Аркетт. Дэвид Аркетт.
— На словах он ничего не просил передать?
— Нет, мисс. Только записку.
— А почему вы вчера ее не передали?
— Я хотел отдать, но вас не было в номере. И сегодня с утра вас тоже не было.
— Ладно, — сказал Джейн, — свободен.
— Всего хорошего, мисс Уайт. — Посыльный ушел.
«Что значит американка», — уважительно подумал Толстиков. Он никогда бы не смог вот так небрежно задавать вопросы взрослому человеку. А тем более совать деньги.
