- А что за врач там был? - не унималась Лаура, не давая мне передышки ни на мгновение.
- Главврач. Неважно. Главное, что он подтвердил, что лечение тебе будет бесплатное.
Эта фраза должна была успокоить и утешить сестру, но почему-то такого не произошло.
Наоборот, Лаура нахмурилась, покусала губы и сказала внезапно:
- Помнишь, ты спрашивала, что я тогда делала в машине Ромы?
- Это неважно уже, дорогая! - торопливо перебила я ее, не желая сейчас переживать еще и эту боль. На тот момент для меня это и в самом деле было неважным.
- Я хочу рассказать тебе, я готова! - повысила голос Лаура, - это меня мучает. Я думаю, между нами все должно быть честно.
- Лаура...
- Я встречалась с Ромой!
Лаура пристально смотрела мне в глаза, когда говорила это. И не отвела взгляд. Словно ждала , как я поступлю. Словно каких-то слов от меня ждала или действий .
А я совершенно не к месту, не вовремя, в очередной раз подумала, насколько она красивая. Похожа на меня, да. Но утонченнее, изысканее. Сексуальнее. Прямо молодая Моника Белуччи. По сравнению с ней я просто крестьянка с грубыми руками.
Интересно, почему я об этом думала именно в тот момент, когда она признавалась в связи с моим любимым?
Какая-то защита сработала, наверно. Я , ничего не отвечая, и ничего , по сути, не чувствуя, смотрела на Лауру, а та, не получив от меня реакции, продолжила, все так же, монотонным спокойным голосом:
- Мы встречались месяц. Знаешь, как это бывает? Искра какая-то. А, может, завидовала тебе. У тебя все впереди было. Свадьба, жених... А я...
Это бред. Конечно, бред. Этого не может просто быть. Мой Рома не мог так. Он любил меня. Он с меня пылинки сдувал, надышаться не мог! Она врет! Зачем?
- В тот день... Понимаешь, мы в машине... Ему очень нравилось, когда я делаю ему минет во время движения... Говорил, ощущения острее...
Лаура все говорила и говорила. Но я не могла больше этого слушать.
- Прекрати! - я вскочила и сильно ударила ее по щеке, вымещая всю свою накопившуюся за год злость, непонимание, недоумение.
Пощечина заставила голову сестры мотнуться в сторону и наконец-то отвести взгляд.
А я , шатнувшись от горя и ужаса, медленно побрела прочь по коридору, стремясь поскорее выбраться из этого помещения. Остро не хватало воздуха, в груди словно камень образовался, прямо в центре, мешая нормально вздохнуть.
Все расплывалось перед глазами, я даже провела пальцами по векам, ожидая ощутить слезы, но нет. Никаких слез. Сухо, как в пустыне. И так же жжется.
Я брела вперед, не слыша оклика за спиной. Потому что его не было.
19
Я запуталась окончательно. В своих чувствах, в своих решениях, в своих желаниях. Ромы нет, есть Данил. В один момент моё сердце чуть не остановилось от ужаса, когда я осознала, что вот так просто взяла и отказалась от своего любимого мужчины ради эфемерного здоровья сестры, да ещё за такую плату.
Я - заблудшая овца, сама себе отвратительна. Как же я могла! Это же измена любимому! Так стало противно, гаже, чем от признаний Лауры. Намного гаже, в тот момент, когда сестра мне рассказывала, как отсасывала в машине моему Роме, я ненавидела её, а сейчас я ненавидела себя, это гораздо хуже. От ненависти к другому можно убежать, скрыться за сменой деятельности, от себя не скрыться.
Заблудилась. И не только в себе. От растерянности , видимо, свернула не туда и уже третий этаж шла вниз, хотя находилась изначально на втором. Какие-то лабиринты с плохо освещёнными коридорами. Наконец-то пункт охраны. Охранник отвлёкся, я прошла мимо его будки. Значит на правильном пути, сейчас выход найду.
Мужчина в белом халате по электронному пропуску прошел в помещение. Оттуда валил свет, я подумала, что это солнечные лучи и быстро припустила следом. Придержала тяжёлую дверь и вошла в ярко-освещённое помещение , похожее на лабораторию.
Мне стало ясно, что заблудшие блуждают до последнего, запутываясь до конца. Я повернула обратно, но дверь автоматически закрылась.
Ну, что за день такой! Взяла телефон, чтобы попросить помощи… У кого ? Кому бы я позвонила? Смешно...
Да и сигнала не было.
Что делать? Пошла искать того мужчину, который невольно провёл меня в это место.
Кругом стерильная чистота, я на своих каблуках и в развратном костюме, выбранном Драски, совсем не вписывалась в интерьер. Белоснежные стены, стеклянные перегородки стен, за которыми работало непонятное оборудование.
А потом вопль. Крик.
Я в ужасе отшатнулась и приникла к одной из стен. Кричал мужчина. Вообще, мужчины редко кричат, в большинстве случаев матом, а если боль, то это похоже на вой. Тут же истошный вопль.
Первым порывом было сбежать. Но вдруг нужна моя помощь? Возможно, тот врач, что прошёл вперёд, попал в беду.
Чтобы не цокать каблуками, я поспешила на цыпочках по коридору. Поворот. Мигающая лампочка у потолка напоминала кадры из кино-триллера, не хватало волнительной, напряжённой музыки. Я на носках пробиралась вперёд, это было сложно сделать на моих каблуках, но я старалась быть бесшумной. Хотя, какой от меня шум, когда такие крики, истошные, полные адской боли переполняли коридор.
Двое человек. Один из них был мне знаком. Это был лечащий врач Лауры, Борис Эдуардович Краповский. И если там, наверху , я видела его человеком, то теперь, в окровавленном халате , со скальпелем в одной руке и сверлом в другой, он походил на зверя. Над белой маской два безумных глаза навыкате, как у больного базедовой болезнью. А когда он стащил окровавленной рукой маску, то безумный взгляд дополнила отвратительная улыбка больного психопата.
Мне стало сложно дышать.
Невозмутимый помощник Краповского подавал доктору разные инструменты, которые тот вкалывал, впихивал, вдалбливал в тело несчастно обнажённого мужчины, прикреплённого ремнями к каталке.
После очередного укола, жертва не выдержала. Тело прикованного мужчины стало выламывать из стороны в сторону, подкидывать вверх. А потом произошло то, что должно было меня лишить чувств, но я в обморок не упала. Я знала, что такое бывает. Это настоящий полный оборот от человека к оборотню. Только вот волка я не увидела.
Тело мужчины начало расти, увеличиваться. Кожа покрылась серым мехом. Задние конечности изогнулись по-животному и стали совсем мохнатыми, пальцы на ногах вытянулись в фаланги лап. На руках мускулистых появились когти. Лицо человека тоже претерпевало трансформацию, вытягивалось в волчью морду. Рот раскрывался сильнее, разевалась пасть с клыками.
Два врача мучили оборотня, вкалывая какой-то препарат во все части тела, до которых могли дотянуться.
Зверь рвал ремни на каталке, а потом обессилел и рухнул без сознания, так и оставшись в обороте.
