Слёзы и улыбки… Боль и радость… Страх… Всё это — оружие, делающее людей слабыми, готовыми совершить любой поступок, под воздействием захлестнувших чувств. Мной тоже руководило одно из них. Оружие, способное стереть горы с лица Земли, — ненависть.
— Оскар Альфредович, ваша девушка невинна, — услышал я голос Николая Фёдоровича. — Мазок я осторожно взял. Результаты получим уже завтра. Кое-что придётся подождать неделю. Время терпит?
Я кивнул, так и не обернувшись в их сторону. Я не собирался затаскивать Бестию в постель прямо сейчас. Планы на неё у меня были несколько иные.
— Терпит! — сухо ответил я. — Оплату переведу вечером. Не обижу!
Сам не знаю, зачем уточнил про оплату, ведь расчёт вечером давно стал для нас привычным делом. Во-первых, я приводил сюда своих любовниц, чтобы проверить не наградят ли меня чем-то гаденьким, а во-вторых, здесь лечили сестру после изнасилования.
Руки снова сжались в кулаки, которыми мне хотелось долбить по башке этого гада, но такое наказание было бы слишком простым для него. Он мог бы сдохнуть как подзаборный пёс, но никогда бы не осознал свою ошибку в полной мере.
Не глядя в сторону Бестии, я пожелал врачу хорошего дня, вышел в коридор и поспешил на улицу, желая получить порцию свежего воздуха. Остановился, только когда оказался на крыльце. Перед глазами всплыл грёбаный момент из прошлого.
— Я её не насиловал! Лили врёт тебе! Оскар! — пытался очистить свою задницу Даниил, когда я хорошенько вмазал ему по морде, разбив нос. Он смел смотреть мне в глаза и врать! Ублюдок! Выродок, который даже не хотел отвечать за свои поступки!
— У меня есть доказательство насилия! А у тебя? — выплюнул я. — Ты узнаешь, что такое — предавать друзей! Я превращу твою жизнь в ад! Ты понял меня?
— Ну что? Теперь ты согласен вытащить моего брата? — спросила Бестия, остановившись где-то за моей спиной.
Её голос вырвал меня из воспоминаний, от которых даже вены на руках вздулись. На хрен! Этот ублюдок поймёт, что сделал. Прочувствует на своей шкуре! А Бестия сама пришла в раскинутые сети.
— Прочтёшь договор у меня в квартире, а потом поговорим, — ответил я и направился к машине, припаркованной рядом с крыльцом. Снял её с сигнализации и чуть склонил голову набок, присматриваясь к колёсам. Показалось вдруг, что они спущенные, но вроде всё было нормально. Неужели зрение подводит?
— Скажи мне, почему ты не поступил так же, как он? — не унималась Бестия. — Если ты считаешь, что Даниил изнасиловал твою сестру, почему не отплатил ему той же монетой?
Вопрос застал меня врасплох. Я стоял, смотрел в эти широкого распахнутые зелёные глазища и молчал, злясь на то, что оправдывает своего брата и не верит в преступление, которое тот совершил.
Часть 5. Оскар
Спорить с Бестией я не стал. Идеальные представления о брате затмевали ей разум. Выбирая, кому из нас верить, она всё равно выбрала бы его, даже сунь я ей все те доказательства, которые тыкал в нос ему. Собачья преданность. Что бы ни сотворил хозяин, пёс будет вгрызаться в глотку врагу. Так же вела себя она: шла напролом и пыталась выручить виноватого.
До квартиры мы добрались быстро. Я сразу же прошёл к окну и распахнул его, впуская в помещение свежий воздух. Сегодня мне было чересчур душно. Я расстегнул несколько верхних пуговиц на рубашке и обернулся. Бестия переминалась с ноги на ногу. Она нервничала, это я понял по тому, как яростно она теребила края ручки своего клатча и кусала губы.
— Я не планирую трахать тебя прямо сейчас! — сказал я и направился к компьютерному столу, чтобы взять папку с договором.
Юрист составил всё настолько грамотно, насколько вообще возможно было сделать это. Он сотню раз намекал мне, что фактически после секса со мной девчонка может пойти в полицию и написать заявление, будто бы я её изнасиловал, а договор, нарушающий правила человека, не будет иметь в этом случае никакой силы, но она не стала бы этого делать. Бестия слишком умна, чтобы так рисковать жизнью своего брата.
— Проходи, садись на диван! — бросил я, кивнув в сторону зоны отдыха, отделённой от кухни барной стойкой.
Она ещё немного помешкалась и наклонилась, чтобы снять туфли. Перед глазами мелькнуло, как я поднимаю подол её платья, отодвигаю трусики в сторону и резким толчком вхожу в неё. Хрень! Об этом я должен думать в последнюю очередь, потому что если и возьму её, то случится это очень нескоро.
Взяв бумаги, я посмотрел на них и ухмыльнулся. Забрасывая этого ублюдка в СИЗО, я знал, что Бестия придёт молить о пощаде и взамен предложит себя. Этот договор ждал недолго, всего лишь пару дней… Пока всё шло строго по идеально выстроенному мной плану.
Приблизившись к дивану, я сунул документы в руки девчонки, обратив внимание на то, что она нарочно закинула ногу на ногу и оголила себе бедро. Хотела соблазнить меня, а потом всё-таки шантажировать тем, что подаст заявление об изнасиловании? Такое вполне могло быть… Но неужели она глупа и не понимает, что один щелчок пальцев загонит её братца в могилу? Хоть я и не хочу этого делать, потому что ублюдок должен страдать…
Пока Бестия вчитывалась в текст, я приблизился к бару и плеснул себе немного виски в бокал. Я любил подходить к окну своей студии, расположенной на семнадцатом этаже, и наблюдать за ночным городом. Только вот летом ночи очень короткие и начинаются обычно, когда я уже сплю после хорошего траха мозга на работе или секса с одной из своих девочек.
— Ты хочешь, чтобы я стала твоей девушкой в обществе? — спросила Бестия удивлённым и одновременно разочарованным голосом.
— Ты ведь умеешь читать! — огрызнулся я, не оборачиваясь в её сторону.
— Да. И тут написано, что ты хочешь, чтобы я стала твоей девушкой в обществе… Зачем тебе это? Ты ведь ненавидишь меня!
— У меня есть свои мотивы, знать которые тебе совсем необязательно. Либо подписываешь договор, либо валишь отсюда! Выбор у тебя невелик! — я обернулся и посмотрел на неё уничтожающим взглядом. Сюсюканье в мои планы точно не входило.
Часть 6. Анна
Горский хотел меня унизить. Ему недостаточно было просто видеть меня в своей постели, он желал, чтобы я стала его вещью на глазах у всех.
— Послушай, вряд ли я смогу появиться в твоём обществе… У меня нет подобающей одежды и манер поведения… Я опозорю тебя, — постаралась ухватиться за соломинку я, хоть и на задворках сознания пульсировала мысль, что у меня ничего не выйдет.
Ему ведь плевать, что о нём будут думать другие. Горский — Тиран с большой буквы, которого боятся. За его спиной мало кто рискнёт шушукаться о том, что выбрал себе неподходящую девушку. Его выбор вряд ли осудят, хоть и лет пять назад всё было совсем иначе.
— Это уже не твои проблемы. Мне повторить, что выбор у тебя один?!
Нет… Повторять мне не следовало. Я прекрасно осознавала на что шла. Вот только легче от этого не становилась. Я надеялась, что для мести ему будет достаточно забрать мою девственность, но Горский захотел большего… Он пытался заполучить мою душу и выпотрошить, оставив после себя пустоту. Представить меня своей девушкой в обществе, чтобы потом громко бросить? Это было его планом отмщения Даниилу?
