Сестра сбросила вызов, а я уставился в одну точку перед собой. Впервые я позволил себе повысить голос на сестру. Даже когда она напилась и устроила дебош в баре, я не делал этого, а сейчас захотелось поставить её на место, хорошенько встряхнув. Каких она мне пыталась навязать баб? Которые, как она, гуляют и обнуляют кредитки мужиков, умело отсасывая у них, только бы спонсировали им все «хотелки» и приключения?
Мне стало мерзко, что сравнил собственную сестру с этими пропащими женщинами, но Лилиан сама создавала такой образ. Она будто бы пыталась убедить окружающих в том, что она прожжённая стерва. Быть может, именно по этой причине Урод и сдался: трахнул её насильно.
Чёрт!
Снова в голову полезли совсем не те мысли! Я задумался о том, что и сам планировал использовать Бестию орудием отмщения, вот только теперь не желал отпускать её. Если бы только у меня был шанс как-то изменить прошлое, не допустить этого изнасилования… Тогда я бы попытался сделать так, чтобы у нас с Анной всё было серьёзно. Я вспомнил, как входил в неё, и как она откликалась на мои прикосновения. Подо мной ещё никто так искренне не стонал и не растекался, как она. Все любовницы делали чётко отработанные движения и при этом стонали, как актрисы порнофильма: чётко, без хрипов, а Аня… Она не контролировала себя, она отдалась ощущениям, пусть и понимала, что мы вместе ненадолго. Мы не вместе, если уж на то пошло… Просто умело притворяемся парой, сначала делая это ради моего отмщения, а теперь уже ради спасения её от поползновений старого психа.
Я поднялся на ноги и медленно поплёлся к кухонной стойке. Засыпал несколько ложек молотого кофе в специальную ёмкость и запустил кофеварку. Аромат готовящегося напитка быстро наполнил комнату. Во рту начала образовываться слюна.
Приблизившись к окну, я выглянул в него: город уже пробуждался, люди потихонечку выползали из подъездов, как подмороженные мухи, и плелись к остановке или автомобилям. Я подумал, спит ли сейчас Бестия. Мне вдруг до чёртиков захотелось знать всю её жизнь в мельчайших подробностях: с кем она проводит время? Какие шутки заставляют её смеяться? Ревность полоснула, как кривое лезвие. Она столько времени проводила со своим братом, с этой сволочью, которую я раньше считал лучшим другом… Я ощутил острую необходимость как можно быстрее забрать свою девочку оттуда, но так же быстро я понял, что ни хрена она не моя.
Кофеварочная машина запиликала, уведомляя, что чашка моего бодрящего энергетика на сегодня готова. Я приблизился, вытащил чайничек и вылил кофе в стакан. Не добавляя сливки или сахар, я поднёс его к губам и сделал глоток. Дрянь. Снова отдавало плавленым пластиком. Сколько уже машин для варки кофе я сменил? И каждый раз одно и то же: после определённого времени использования начинает отдавать пластиком. Недовольно поморщив губы, я поставил стакан на стол и направился в душ. Хорошо бы привести себя в порядок и навести шухер на работе. Можно приехать раньше обычного, заставая многих сотрудников, привыкших видеть меня в десять, врасплох.
В душевой кабинке член начал подниматься, потому что больная фантазия тут же подкинула картину в виде обнажённой Бестии, находящейся тут рядом со мной, трущейся бёдрами об меня…
— Блядь! — вслух выругался я, делая воду немного прохладнее, чтобы спала эта тяга трахать свой кулак.
Мне удалось перебороть желание, не занимаясь ребячеством. Звонить какой-нибудь шлюхе не хотел. Понимал теперь, что мне нужна только она — Бестия. Цокнув языком, я взял в руки телефон и набрал ей сообщение.
Я: «Доброе утро! Как у тебя дела? Никуда не собираешься сегодня?».
Несмотря на то что новость о нашей помолвке разнеслась по миру, я опасался, что у наркомана Сабурова не сработают тормоза, поэтому всё же не следовало ей одной ходить по городу.
Ответа не последовало. Я посмотрел на часы. Уже половина седьмого. Конечно, Бестия могла сладенько спать в кроватке, на которой я впервые взял её. Чёрт! Снова подумал не о том. Я мотнул головой, набрал её номер и поднёс телефон к уху.
Ну давай, Бестия, просто дай мне знать, что у тебя всё хорошо! В этом нет ничего сложного! Возьми трубку!
Но ответом стал голос оператора, уведомляющий о том, что абонент недоступен.
Какого хрена, вообще?
Почему недоступен?
Она забыла об одном важном условии нашего договора?
Всегда быть на связи!
Что в этом сложного?
Я посмотрел на часы, рассчитывая, что её братец уже должен ехать на работу, и тяжело вздохнул. Не выйдет раньше обычного заявиться на работу, потому что надо убедиться в безопасности Бестии.
Часть 36. Анна
Я открыла глаза и долго разглядывала потолок. Не решалась посмотреть на часы. На улице уже было светло, но поспала я совсем немного. Я не отдохнула. Совершенно. Голова шла кругом от мыслей, которые не оставляли ни на секунду после разговора с братом. Я всё думала… Думала, кто же из них прав… И чем больше теорий придумывала, тем сильнее ненавидела саму себя. Если бы мне изначально было известно, что Данька мог изнасиловать Лил, я всё равно молила бы о пощаде для него, потому что он единственный родной человек. У меня никого кроме него не осталось. Если не считать Горского… Вот только Оскар всего лишь плод моего воображения. Я ему не нужна. Ему нужна месть, к которой он медленно движется.
Заставив себя спустить ноги с кровати, я встала. Слабость разливалось по телу расплавленным металлом, словно я сутки не вылезала из тренажёрки. Каждое движение давалось с усилием. Последний раз я чувствовала себя подобным образом, когда узнала о гибели родителей. Данька успокаивал меня, пытался убедить, что всё будет хорошо, а теперь мне нужно было убеждать его. Вот только не получалось самой поверить в это.
Включив на кухне чайник, я посмотрела в окно. Люди медленно брели к остановке. Кто-то протирал стёкла автомобилей. Соседка с первого этажа вышла выгуливать свою собачонку, и снова повела её на детскую площадку. Мне остро захотелось выйти и высказать ей, но толку от этого не будет. Детей у неё нет, она не понимает, каково малышу играть в песочнице, которую обгадили псы. Сколько с ней ни ругались остальные соседи, она все равно не стала прислушиваться. Я вздохнула от жизненной несправедливости и направилась в ванную.
Звонок в дверь поторопил меня поскорее смыть с себя гель для душа. Я наскоро обтёрлась полотенцем, обвернулась им и на цыпочках двинулась по коридору.
Кто мог заявиться в такую рань?
Ещё и звонили настойчиво…
Время от времени к нам приходила уборщица и просила поставить подпись о том, что уборку она провела, но она бы не вела себя так нагло.
Судорожно сглотнув, я посмотрела в дверной глазок. Злющий Горский стоял в подъезде и пыхтел так, словно на нём вспахали целую пашню. Я открыла замок, совсем забыв о том, что кроме полотенца на мне ничего нет.
— Блядь! — выдохнул он себе под нос.
