Звонок в дверь вырвал из размышлений и заставил подпрыгнуть на месте от неожиданности. Я приблизилась и посмотрела в дверной глазок. В подъезде стоял Горский. Я открыла и вперила в него взгляд.
— Доброе утро! Кофе угостишь? — спросил он, вскидывая правую бровь.
— Кофе? — переспросила я.
— Ну да. Кофе. Я точно знаю, что сейчас твой брат находится на собеседовании. И его оставят на стажировку. Не удивляйся, я позаботился о том, чтобы он нашёл работу и сильно не мельтешил у тебя перед глазами.
Горский прошёл в квартиру и закрыл за собой дверь. Я кивнула и поджала губы, готовя поток возмущений, который взорвался в голове, когда я прочитала слово «ЗАГС» в его смс-ке, но сейчас, как назло, порыв растворился в непонятных эмоциях.
— Чтобы ты не задавала лишних вопросов, поясню сразу: мы поженимся, — начал Горский, повернулся ко мне лицом и улыбнулся.
— Что значит поженимся? — с недоверием спросила я, удерживая язык за зубами, но тот, как всегда, сорвался. — В договоре такого не было.
— В договоре и спасения моей Тыковки от Крысёныша не было… — парировал Горский. — Давай, ты нальёшь мне кофе и в мельчайших подробностях расскажешь, что за прошлое связывало вас. М?
Кофе… А у нас был, вообще, кофе?
Я направилась на кухню, чтобы осмотреть шкафчики, и по пути задумалась — Тыковка? Это ещё почему?
Часть 30. Анна
— Он ничего не успел сделать, а то, что охрана вступилась за какую-то официантку, больно ударило его по самолюбию, — закончила я рассказ и посмотрела на Горского, делающего медленные глотки кофе.
Внешне он выглядел абсолютно спокойным, но я чувствовала, как от него исходила ярость. Она пульсировала в его жилах. Её вибрации могли легко сбить противника с ног, находись он сейчас рядом.
— Я не могу объявить ему войну в открытую. Он слишком скользкий и опасный тип. В этой ситуации единственный способ спасти тебя от Сабурова — жениться. Это поможет реализовать мой план по отмщению твоему братцу. Представляешь, как у него закипит, после того как мы разведёмся, Тыковка?
Последние слова ударили, как бич. Я мотнула головой и принялась рвать остатки салфетки, которую уже и так разорвала в клочья, откровенничая с «врагом». Бросая мелкие кусочки на столешницу, я разрывала её, пока салфетка не закончилась. А чего я ожидала? Того, что Горский сейчас забудет о мести, женится на мне, как доблестный рыцарь, и все будет хорошо?
— Нет! — ответила я, давя внутри обиду, которой не должно быть. — Прости, что загрузила тебя этими проблемами. Мне лучше обратиться в полицию. Я не хочу пачкать паспорт.
— Пачкать моей фамилией? — ухмыльнулся Горский.
— Да что ты понимаешь? Ты вообще не отличаешься от этого ублюдка… Ведешь себя точно так же, как и он! — закричала я, не в силах больше сдерживать эмоции, и поднялась на ноги.
— Ты сейчас оскорбила меня, но я сделаю вид, что не услышал этого. Подумай хорошенько, Бестия… Сабуров не станет тормозить ни перед чем. Если потребуется, он сотрёт твоего брата в порошок, только бы добраться до тебя. И тогда будет — Бу-у-ум!
Я шмыгнула носом, приблизилась к окну и скрестила руки на груди. Какой у меня был выход? Броситься в омут с головой и согласиться с предложением Оскара?
— Послушай… Ты не видишь ничего дальше своего носа. Я понимаю, что у вас с сестрой похожая ситуация, и она уже несколько лет единственный родной человек, который есть у тебя, но ты слепо веришь ей… Данька её не насиловал. Он не такой! Понимаешь? Ну ты же знаешь его! Мой брат бы не сделал этого!
Я снова попыталась убедить Горского, что Лилиан водит его за нос. Она ведь разбалованная дочь богатых родителей… Она просто привыкла дёргать всех за ниточки. Громкий удар кулака по столешнице заставил меня вздрогнуть.
— Серьёзно, Бестия? Может, тебе показать видео с камер наблюдения? Видео, на котором этот Ублюдок насилует её?
Я застыла…
Нет!
Мой брат не сделал бы ничего подобного, а видео… Да сейчас ведь что угодно можно было сфальсифицировать…
Или нет?
Тень сомнения мазнула по душе своей шершавой кистью. Брат действительно вёл себя странно, после того происшествия… Я повернулась, и наши взгляды с Горским скрестились, как обнажённые мечи.
Часть 31. Оскар
— Я видел каждую секунду её мучений! Каждое движение, причиняющее ей боль и унижающее её! Только богу одному известно, как сильно я хотел повторить всё то же самое с тобой, а потом подбросить ему кассету, чтобы понял, что такое нож в спину. Чтобы он ощутил на себе эту боль от предательства близкого человека. Давай, Бестия! Переставай пасовать! Поехали! Я покажу тебе, и тогда ты сама решишь, верить братцу или взяться за голову и сказать — какая же дура, что спасаешь его ценой собственной невинности! Ну!
Я просто больше не мог держать ярость внутри. Бестия так защищала своего брата… Как и я. До того момента, пока не увидел запись. Я ведь не поверил сестре, думал, что она из ревности всё это сочинила, а когда увидел запись, когда собственными глазами увидел, я возжелал разорвать его на кусочки. И теперь это желание воскресло в памяти. Мне хотелось убивать.
Даниила…
Сабурова…
Только подумал, как он разрывал блузку на Бестии, как касался своими мерзкими губёшками её обнажённой кожи, так захотел оторвать ему сначала детородный орган, а потом и голову, чтобы эта тварь больше не жила…
Бестия погрузилась в мысли. Неужели мои слова помогли достучаться до её сознания? Неужели допёрла, что не только моя сестра может быть такой хреновой, как она думает? От хорошего настроения не осталось и следа. Во-первых, когда я придумал эту идиотскую идею с фиктивным браком, я и не предполагал, что Сабуров зашёл настолько далеко… Что он лапал Бестию у меня и в мыслях не было… А он почти изнасиловал её… Во-вторых, она выбила из лёгких весь воздух своими сомнениями в честности Лилиан. Думала, что я такой болванчик, которого можно обвести вокруг пальца? Я знал, что моя сестра не ангел, и не поверил в изнасилование, пока не убедился своими глазами… Пока врач не представил доказательства того, что именно Даниил, будь он проклят, изнасиловал Лилиан. И ведь она вступилась за него, когда отошла… Добрая душонка… Попросила не убивать, не калечить и даже не сажать!!!
— Ладно, — наконец, ответила Бестия. — Покажи мне доказательства, которые у тебя есть. — Окей, без проблем.
— Прекрасно! Пошли… — кивнула она.
Я окинул её взглядом, и ярость медленно стала уходить на второй план. В этом воздушном платье Бестия выглядела более хрупкой и беззащитной, и я подумал, что огражу её от насилия Сабурова, даже если буду вынужден пристрелить его, самостоятельно спустив курок.
* * *
Все доказательства хранились у меня в квартире, на ноутбуке. Мне не хотелось снова бередить рану в душе от предательства бывшего друга, но если это поможет навсегда избавиться от ненависти во взгляде Бестии, то я сделаю это. Покажу ей, чтобы она убедилась на хрен, что её брат — урод. Вот только по направлению к квартире, мне пришла ошарашивающая, расщепляющая сознание мысль — ни хрена лучше не станет. Если Бестия увидит то же, что увидел я… Она возненавидит своего брата, возненавидит своё доверие к нему, возненавидит желание спасти его от Злого Серого Волка. Она сломается и не сможет восстановиться. Поэтому я резко развернулся и повёл машину в центр.
