Пусть у меня не было секса раньше, но я чувствовала возбуждение Оскара и отлично понимала, зачем он ушёл в душ. Одно только было непонятным — почему он не воспользовался своим преимуществом и не взял меня, ведь я его трофей… Марионетка, которую именно в этих целях он и хотел использовать… Почему он не захотел воспользоваться мной?
Его не было минут десять, и этого хватило для того, чтобы успокоиться. Тело всё ещё было расслаблено, и меня слегка начало подташнивать, когда я присела. Наверное, передалась непереносимость алкоголя от отца.
— Как ты себя чувствуешь? — мягкий вибрирующий голос Оскара заставил поднять на него взгляд.
Он вышел из душа в одних джинсах, без рубашки… и взгляд скользнул по его обнажённому торсу, всё ещё влажному от воды. Я постаралась отвлечься, но татуировки на его руках примагнитили взор. Меня вдруг заинтересовало их значение, но Горский не тот парень, с которым можно было бы поговорить по душам.
— Я… Не понимаю, — честно призналась.
— Я сам себя иногда не понимаю. Можешь ненавидеть меня и проклинать, но я такой, какой есть… Собирайся. Уже темнеет. Отвезу тебя домой.
— Почему ты не продолжил? — чуть дрогнувшим голосом продолжила спрашивать я.
— Тебе не понравилось то, что я сделал? Послушай! Ты должна вернуться к брату воодушевлённая нашим «свиданием», а не в слезах оттого, что тебя жёстко поимели. Считай, что это часть моего коварного плана. Часть, которую ты помогла мне воплотить!
Горский вскинул правую бровь и улыбнулся, как Чеширский кот. А я сглотнула горечь. Чего я могла ожидать от него? Каждое его действие, каждый шаг, каждое слово… Всё это делается для воплощения его коварного плана. А я проявила себя дурочкой, растаявшей от его «милостыни».
— Слушай, не усложняй всё… Топай в ванну и переодевайся, пока я не передумал и не превратился в одержимого монстра.
Я кивнула и поспешила в ванную, где оставила свои вещи, следуя его советам. Сердце глухими ударами колыхалось в груди. Смотреть на себя в зеркало я боялась, потому что могла легко возненавидеть то, что увидела бы. Горский Дьявол во плоти, а я дура! Глупая дура.
Я быстро переоделась и уже через минут десять пристёгивалась ремнём безопасности в его машине, стараясь думать о чём угодно, но только не о том, что ждёт меня дома… не о походе в клуб… не о своём сладком пробуждении и уж точно не о подчинении тела Горскому…
Часть 26. Анна
Я долго стояла около двери в квартиру, не решаясь открыть её. Телефон был отключён. Я боялась даже смотреть сообщения от брата, боялась, что он напишет, чтобы не возвращалась. Мурашки побежали по коже, когда я услышала глухие шаги, после которых дверь отворилась.
— Долго думала тут стоять? — спросил Данька, окидывая меня убитым взглядом.
— Откуда ты… — я не договорила.
Прошла в квартиру и, не глядя на него, начала снимать обувь. Руки тряслись, а мыслей в голове было так много, что я боялась разрыва мозга на миллиард мельчайших атомов.
— Я реагировал на каждый шорох, на каждое раскрытие створок лифта! — с обидой в голосе бросил он. — Слушай… Это твоё дело с кем спать и… Боюсь даже спрашивать, было ли у вас что-то в постели… — начал брат, а щёки тут же начало предательски жечь от смущения.
Было то, чего я не ждала. Совсем…
— Дань, — начала я, поднимая несмелый взгляд на него.
— Нет! Мне неинтересно, иначе желание убить его станет только сильнее. Анька, ты не понимаешь разве, что он чудовище? Горский неспособен на высокие чувства. Он мстит тебе за это недоразумение с Лилиан. Точнее, мне, через тебя! Ты действительно думаешь, что он тебя любит? — Даня схватился руками за голову и шумно выдохнул.
Конечно же, нет! Я ведь не дура, чтобы так думать. Горский бы никогда не полюбил меня… Вот только брату нельзя было узнать правду, пришлось напомнить себе об этом снова.
— Это был мой осознанный выбор, — выдавила я из себя, понимая, что ещё немного, и сорвусь.
— Ладно… Окей. Ты в порядке… Мне надо всё обмозговать, потому что сейчас я хочу только одного: хочу посадить тебя под домашний арест и лишить всех средств связи, но понимаю, что ты взрослая девочка.
Даня ушёл, оставляя меня оду в полумраке коридора, и я едва удержалась, чтобы не заплакать. Не следовало разводить сырость. Всё это того не стоило. Мой брат теперь находился в безопасности. Ему ничего не угрожало, а потому я должна была просто принять удар от Горского как должное.
Вот только зайдя в комнату и увидев собственное отражение в зеркале, висящем на стене, я не сумела удержаться, и слёзы потекли по щекам обжигающими дорожками. Горечь комом встала в груди. Эти изумрудные глаза словно принадлежали другому человеку. Не мне… Они принадлежали той Анне, которая сильно изменилась и уже, наверное, никогда не станет прежней. Сердце сжалось, когда я вспомнила, как отдавалась отработанным опытным движениям рук Горского и его губам. Я же на самом деле на секунду представила, что всё у нас с ним по-настоящему… Я стала одной из его податливых кукол, а ведь хотела, чтобы он каждой клеточкой тела чувствовал, что противен мне… Что я ненавижу его… Должна ненавидеть.
Я вытерла слёзы и шмыгнула носом. Присев на кровать, всё-таки решилась подключить телефон. От Дани пришло немало пропущенных и сообщений, наполненных беспокойством за младшую сестрёнку, но от сообщения, отправленного с неизвестного номера, волосы у корней начали шевелиться.
Неизвестный: «Вот я и нашёл тебя, Анна Дёмышева. Теперь мы повеселимся на славу».
Меня начало трясти. Это точно был Сабуров. Он нашёл меня… Неужели не боялся гнева Горского? Он ведь всё-таки представил меня своей девушкой. В висках начало стучать, а свет в квартире резко погас.
Часть 27. Анна
— Нютка, не пугайся! Я опять перемудрил с напряжением! Сейчас всё исправлю! — послышался голос брата из коридора.
Телефон выпал из рук, и я подскочила на ноги.
— Нет! — закричала я. — Пожалуйста, не выходи в подъезд! Пожа-а-а-алуйста!!!
Я оказалась в коридоре довольно быстро. Брат светил фонариком, вынуждая сощуриться от яркости того. Вцепившись в его руку мёртвой хваткой, я принялась мотать головой.
— Чёрт с ним, со светом! Давай просто ляжем спать? Посмотришь всё завтра! Ну, пожалуйста!
Я принялась плакать, потому что слёзы всегда действовали на брата, потому что просто больше не могла сдерживать их…
— Эй! Нютка-а-а! Да ты что? А ну иди сюда! Ты чего? Я же просто свет включить хотел! Ну!
Оказавшись в родных объятиях, я расплакалась, позволяя себе побыть слабой хотя бы немного. Это было так необходимо мне, но ввязывать брата в свои проблемы я не хотела. Нельзя было, чтобы Горский или Сабуров навредили ему. Он и так многого лишился, чтобы оставить меня под своей опекой и помочь справиться с потерей родителей.
