- То есть… Зачем вы там набезобразничали-то? Разлили целую флягу спирта… Утопили в спиртовой луже какие-то особо, мать их…
- Том!
- Знаю! Особо ценные бумажки! У нас с бумагами беда! Элис, ты же в курсе!
Дочь только опять засопела, прикусила пухлую ( в мамочку!) губку. И отвела глаза. Плутовские. Хитрые. Это уж в него, в Тома.
- Дерек мне теперь весь мозг выжрет! А эта стервотина, мамаша Юла, добавит!
- Том!
- Да ну чего «Том»?
Том поднялся и , не обращая внимания уже на хитренько и восторженно глядящую на него дочку, развернулся к Лисе.
- Я правду говорю!
- Я тебя не для того позвала! Тебе надо было просто сделать ей выговор! Объяснить, насколько это неправильно, кого-то заставлять делать то, что тебе хочется! Влезать в голову!
- Да не влезала я в голову! – вмешалась обиженно Элис, - больно надо! У него в башке одна извилина, на которой уши держатся! Тоже мне, ценность! Он сам полез! Дурак толстожопый! И сам там флягу задел!
- Элис! – грозно, хотя и несколько тяжеловесно, развернулась к ней Лиса, - это что за выражения?
- Так он спирт принялся бумажками, которые на столе у Дерека лежали, вытирать! – завопила Элис, взмахивая руками, - ну не дурак ли?
- Дурак, - согласился Том, - весь в мамашу свою рыжую. Увижу его еще рядом с тобой, последнюю извилину вытащу через уши. Она ему все равно без надобности.
- Том! – Лиса сложила руки на животе, поджала губы. – Вот лучше бы я к Ченни ее отвела! Никакой от тебя пользы!
- Папа Чен свалил с утра от греха, - обидчиво пробубнила Элис, - и не вернется, пока ты не успокоишься. Он говорит, что его задол… То есть надоело, что он крайний все время.
Лиса открыла рот, чтоб высказаться, потом посмотрела на хитрое личико дочери, перевела взгляд на такую же хитрую физиономию Тома… И закрыла рот.
Элис, четко отследив момент сдачи форта, подпрыгнула и обняла Лису за живот, зашептав специально громко, на публику:
- Томик, ты там как? Волнуешься? Вот-вот… Совсем мама о тебе не думает, по пустякам переживает… Ну залезли, ну разлили, ну порвали, ну сломали… Это же все ерунда? Вот и я так думаю… А они все ругаются…
Лиса машинально потрепала дочь по кудрявой макушке, а потом, опомнившись, грозно нахмурилась:
- Быстро домой! Зайдешь к профессору, у него накопились документы, поможешь разложить!
- Ну… Мам, я не хочу у него ковыряться… - заныла Элис, развернулась к Тому в поисках поддержки, но он подчеркнуто индифферентно разглядывал горизонт.
Элис отлепилась от Лисиного живота и, вздыхая, пошла в сторону маяка.
Лиса с упреком посмотрела на Тома.
- Ну чего ты, Лисенок, - тут же замурлыкал он, сграбастывая ее в объятия, - ну знаешь же, что не могу я ей выговаривать… Да и чего она там такого сделала?
- Но это же не в первый раз! Она заводит всех, они за ней идут безоговорочно! А Юл так вообще в рот смотрит!
- Моя девочка…
- Том! Не время сейчас для этого! Что будет дальше? Ей десять лет! Через пару лет мы будем от нее женихов отгонять?
- Нихера, - нахмурился Том, - какие еще женихи? Оторву все, что шевелится! И все это знают!
- Том, так тоже нельзя…
- Все, не дуйся, пошли, приляжешь… И какого нервничала?
Он мягко подтолкнул жену в сторону маяка, где они так и остались жить после рождения Элис.
Ни Том ни Ченни не могли представить себе более защищенного места.
Даже Диснейленд, нереально разросшийся и ставший, наверно, самым крупным поселением в стране, не казался им безопасным.
Том проводил Лису до их спальни, заглянул в лабораторию, где Барни, вообще не изменившийся за все десять лет, радостно гонял Элис по геометрии. Мастерски не заметил умоляющих глаз дочери и свалил от греха на берег.
Уже издалека приметил крупную фигуру брата, сидящего на их любимом месте.
Подошел, устроился рядом и какое-то время молча смотрел на закат. Красивый, очень красивый здесь, в Калифорнии.
- Ну че там? – раскрыл, наконец, рот Ченни.
- Сам знаешь.
- Не злится больше?
- Да она и не злилась. Чувствительный ты стал, братух. Стареешь, а?
- Да пошел ты…
Они немного попихали друг друга плечами, потом Том достал самокрутку, поделился с Ченни.
- Слышь, - тихо спросил Ченни, - а чего там за тема с мальчиками? Рано же еще…
- Конечно рано… Это Лисичка кипишует… Хотя… - Том вздохнул, - девчонка у нас – огонь… Глаз да глаз… Вон, увалень гоблинский рядом все трется…
- Надо разъяснить…
- Разъясним. Вот Лиса родит.
- Сука… - пыхнул самокруткой Ченни, - боюсь так, что аж в боку больно. Нихера не боялся ничего никогда, а вот тут уже во второй раз… И в первый-то чуть не помер прямо возле комнаты…
- И не говори, братух, не говори…
- Одно радует, проф на последнем исследовании выяснил, что, походу, вирус у меня правильно мутриует. Типа, делает ткани крепче, убивает всякую хрень внутри… Потому и здоровый, как конь. И вы тоже. Это, типа, такая реакция только у нашей семьи, чего-то там про гены предков тер, я не особо понял… Так что Лиса может еще десятерых родить, и , типа, все норм будет… Но я чего-то стремаюсь… Я после первых родов больше года в себя прийти не мог…
- Ага, я тоже, - поддакнул Том, вспоминая то времечко, - а Лисенок, главное, второго надо, второго надо… А какое там, второго? Когда я до сих пор ее крики вспоминаю! Я, бл*, седой весь от этого!
- Ну да… Но вот ведь упертая… Подловила нас все же, а?
- Да пи**ц, братух… Это мы с тобой тупари. Сдерживаться вообще никак…
- А как тут сдержишься?
- Никак, говорю же…
- Но все нормально будет, да?
- Я, бл*, не провидец, не знаю!
Ченни помолчал, а потом добавил:
- Элис говорит, что все норм будет.
- Ну и отлично. Она пока только с тобой про это говорит? Проф не в курсе?
- Не. Боится, что опять в лаборатории запрет и начнет изучать. Как в прошлый раз, когда она случайно гоблинского мелкого приподняла да шлепнула. Взглядом.
Том поморщился, вспоминая скандал.
Как приперлась Фокси, притащила гоблина на аркане, словно он чего-то сказать мог путное. И как потом их пацан вызверился и попросил прощения у Элис, что дразнил. И признал, что правильно она его приложила.
Тут-то все и заткнулись быстренько.
Фокси дала мелкому подзатыльник, правда, для этого подпрыгнуть пришлось, парень уже в девять лет выше нее был, Жан пожал братьям руки, попыхтел что-то приветливо Лисе, и семейство отправилось обратно в Диснейленд по темноте. Потому что, несмотря на то, что профессор сумел восстановить из крови Дженны сыворотку, снимающую эффект от первичного заражения, Жан ее вводить себе не дал. Так и вел ночной образ жизни, очень этим облегчая работу охраны периметра.
