Ромка мигом успокоился.
— Верно. Пошли за прихожей наблюдать. На сей раз наблюдательный пункт был у них на кухне.
Они все продумали: когда неизвестный откроет входную дверь, его сразу можно будет увидеть в свете горящей на лестничной площадке лампочки (ребята специально посмотрели, горит ли эта лампочка; лампочка горела).
…И вновь потянулись минуты томительного ожидания. Прошел час, второй… У ребят уже слипались глаза. Вдруг Орешкину показалось, что стукнула дверь. Он понял, что спал. Лика тоже спала, положив ему голову на плечо.
— Лика. Спишь? Соломатина вздрогнула.
— Ой, прости, Рома. Уснула.
— Да я и сам дрых. Черт. Вроде кто-то вошел.
— Точно?
— Мне показалось — дверь стукнула.
— Может, тебе это приснилось?
На лестничной площадке раздались шаги. В замочную скважину вставили ключ.
— Идет, идет, — заволновался Ромка. Ключ дважды повернулся в замке.
Кто же сейчас войдет? Горохова-Данилова или Виглянский?.. Виглянский или Горохова-Данилова?..
Дверь открылась. И Ромка увидел незнакомого мужчину.
— Папка! — Лика бросилась к мужчине и повисла у него на шее.
Да, это был Юрий Владимирович Соломатин!
Глава XXXIV Отец Варений
Воспользовавшись тем, что Лика с отцом пошли в глубь квартиры, Орешкин, недолго думая, выскочил на лестничную площадку и, сбежав по ступенькам, отправился домой.
Было шесть часов утра.
А в десять часов Ромке позвонила Лика. Она рассказала, что ее отец решил сделать им с матерью сюрприз, приехав из Брюсселя без предварительного звонка.
Но настоящий сюрприз был в другом: Виглянский и Горохова-Данилова оказались в своих комнатах.
— Представляешь, Рома, — говорила Лика. — Кто же тогда ушел?
— Кто-то из них и ушел. А потом вернулся. А мы ушами прохлопали.
— Думаешь?
— Уверен. Я же тебе сказал, вроде дверь стукнула.
— Н-да. — Лика помолчала. — И что теперь?
— Димычу надо все рассказать. Посмотрим, что он скажет.
— Вот блин горелый, — сказал Димка, когда Ромка ему все рассказал (Молодцов с Толс-тиковым пришли к Орешкиным спустя час после Ликиного звонка). — Лопухнулся ты, Ромыч, вместе с Соломатиной. Эх, мне надо было идти. Уж я бы не проспал.
Ромка виновато вздохнул.
— И что теперь? — повторил он Ликин вопрос.
— Будем продолжать наблюдение, — твердо ответил Молодцов. — Наступает самый ответственный момент. Интуиция мне подсказывает: сегодня ночью Буратино попытается вскрыть сейф.
— Но ведь Соломатин приехал, — напомнила Димке Катька.
— Это Буратино не остановит. Наоборот, подтолкнет к быстрым действиям. — Молодцов заходил по комнате. — В общем, вечером я иду к Соломатиной. И если Буратино полезет в сейф, возьму его на месте преступления.
— Как это — возьмешь? — опешил Леша.
— Элементарно, Толстый. — Димка достал из кармана газовый баллончик. — Видал? Парализующий газ. Вырубает на тридцать минут. За это время я звоню отцу, он приезжает с группой и арестовывает Буратино. Финиш.
— А может, прямо сейчас все рассказать дяде Грише? — предложила Катька. — Зачем тебе, Дима, рисковать?
— Риск — благородное дело! — бодро ответил Молодцов и подошел к телефону. — Надо Соломатиной звякнуть: предупредить, что вечером зайду.
Но не успел он дотронуться до трубки, как раздался звонок. Это звонила Лика. Она сказала Димке, что Виглянский приглашает ребят покататься на яхте.
— Мама, папа и тетя Лиза тоже поедут, — сообщила Лика.
— Твой же отец только что из Брюсселя вернулся.
— Ну и что? Папа с удовольствием согласился составить нам компанию. Они с Гошей уже поехали в яхт-клуб. В сауне посидеть. И мы сейчас туда едем.
— Хорошо, — сказал Димка. — Мы тоже приедем. Где этот яхт-клуб?
— На Петровском острове. — Соломатина назвала адрес.
И ребята отправились на Петровский остров, в яхт-клуб.
На причале они увидели Лику с родителями и Горохову-Данилову с Франсуа. Попугай, как всегда, сидел у старушки на плече.
— Он у вас не улетит? — спросил Леша.
— О нет. Франсик у меня послушный мальчик.
Попугай защелкал клювом и быстро закивал головой, словно бы соглашаясь с Елизаветой Аркадьевной.
У Юрия Владимировича Соломатина было красное после сауны лицо.
— Наслышан, наслышан, — с улыбкой сказал он, пожимая руки ребятам. — Дочка мне про вас все уши прожужжала.
У причала покачивались яхты. Гошина яхта «Лика» была самая большая и самая красивая. Вскоре появился и Гоша, тоже с распаренным после сауны лицом.
— Ну что, пиратская команда! — еще на подходе к причалу закричал он. — Все в сборе? Прошу на борт. Сейчас снимаемся с якоря.
И, прыгнув на палубу, Виглянский начал ловко поднимать и настраивать паруса. Через пять минут парусная яхта «Лика» вышла из гавани в Финский залив.
— Юнга! — громко позвал Гоша.
— Я здесь, капитан! — привычно вступила в игру Лика.
— Приказываю взять на себя управление пиратским бригом!
— Есть взять на себя управление пиратским бригом! — звонко откликнулась Лика, занимая место на кокпите.
[1]
— Курс — Остров сокровищ!
— Прелестно, прелестно. — Елизавета Аркадьевна, приставив ладонь «козырьком» к глазам, смотрела на галдящих за кормой чаек. — Мы в самом деле поплывем на остров, Гоша?
— Уи, мадам, — по-французски ответил Виглянский. — Я знаю очень живописный островок. Мы устроим там пикник.
— Что ж ты раньше, Гоша, не сказал?! — воскликнула Ирина Сергеевна. — Я бы взяла с собой массу вкусных вещей.
— Не волнуйся, Ира. У меня в камбузе полным-полно всякой вкуснятины.
— А какой именно? — сразу заинтересовался Толстиков.
— Секрет. Когда причалим к острову — все увидите и все попробуете.
Погода была отличная. Светило солнце. День скорее напоминал июльский, чем майский. Небольшие волны плавно приподымали судно и, прокатываясь под днищем, так же плавно опускали его вниз.
Ирина Сергеевна и Елизавета Аркадьевна удобно устроились на палубе в шезлонгах. Юрий Владимирович, облокотясь на поручни, рассказывал женщинам о Брюсселе. Лика управляла яхтой. А Димка, Ромка, Катька и Леша, на время забыв о том, что Гоша — один из подозреваемых, лазили за ним по всей яхте, с интересом слушая Гошины пояснения: где что находится и как что называется.
