Женщина улыбнулась.
— Они будут очень расстроены.
— У нас остался всего один день, — улыбнулся в ответ
Груодис, — завтра все будет кончено. А потом мы с тобой сможем уехать. Уехать
навсегда из этой страны, из этого дерьма.
— Ты имеешь в виду эту страну, Россию, или свою Литву?
— Все вместе. Для меня это все еще одна страна со своими
дерьмовыми традициями и характерами. Я слишком много вложил в это дело, Инга. В
наше последнее дело! После завтрашнего дня я выйду на пенсию. И мы будем с
тобой воспитывать наших детей… Ты сможешь родить мне мальчика и девочку? —
Надеюсь, ты отложишь решение этого вопроса до завтра? — улыбнулась женщина.
Он снова привлек ее к себе вдыхая аромат ее волос.
— Мне все так надоело, — прошептал Груодис. Он не хотел
признаваться даже самому себе, что его беспокоила напряженность, нараставшая с
каждым днем.
— Тебя что-то волнует? — спросила женщина.
— Да, — он положил подбородок на руль, закрыл глаза, — это
не волнение. Я просто вспоминаю. Я тебе никогда об этом не рассказывал. Когда
мне было семь лет, родители повезли меня в Москву. И там в ГУМе я потерялся.
Целый час стоял и плакал, а люди утешали меня, обещая, что мои родители
найдутся. Их действительно довольно быстро нашли, объявив по универмагу о том,
что потерялся мальчик. Но я на всю жизнь запомнил этот один час. — Он отвернулся,
чтобы она не видела его лица.
— Почему ты мне это рассказываешь? — спросила Инга.
— Мне все время кажется, что я как тот мальчик.
Потерялся и никак не могу найти своих родителей. И я все
время жду, что раздастся спасительный голос сверху и меня снова найдут. Но,
кажется, там, наверху, микрофон так и не заработает. И я должен сам найти выход
из толпы окруживших меня чужих людей. Инга осторожно дотронулась до его руки.
— Я буду с тобой, — пообещала она, — я буду всегда с тобой.
— Спасибо, — кивнул Груодис. И словно устыдившись
собственной сентиментальности, отпрянул от руля и, развернув автомобиль, поехал
к городу.
Глава 19
В этот день, одиннадцатого июня, сразу в нескольких местах,
отдаленных друг от друга на несколько тысяч километров, говорили о предстоящих
в Баку событиях. О предстоящем подписании договора, столь важного для обеих
сторон.
Первый разговор произошел в Москве, в одиннадцать тридцать
утра, когда генерал Жернаков был вызван к директору ФСБ.
Генерал, не чувствующий за собой никакой вины, уверенно
отправился к новому директору ФСБ и натолкнулся на его осторожный, достаточно
напряженный взгляд.
— Мне звонил министр иностранных дел, — коротко сказал
директор ФСБ, — у него будет какое-то совещание по ситуации на Кавказе. Он
просил, чтобы приехал кто-нибудь из наших специалистов, занимающихся этой
проблемой. Я порекомендовал вас.
— Что-нибудь случилось?
— Пока нет. Но, кажется, там поднимут вопрос и об отправке
нашей делегации в Баку. Обязательно поинтересуются — зачем нужно было посылать
Савельева? И каковы мотивы наших решений?
«Но ведь я согласовывал вопрос с вами», — хотел было сказать
Жернаков, но вовремя спохватился, понимая, что сейчас не время напоминать шефу
об этом. Он просто спросил:
— Наверху недовольны нашим решением?
— Скорее, нашей инициативой, — недобро усмехнулся директор.
— Я докладывал президенту и получил его «добро».
— Тогда чем они недовольны? Директор взглянул на Жернакова
так, словно впервые его видел. И почему-то, понизив голос, сказал:
— Видимо, у нас есть другая группа людей, которая
заинтересована совсем в другом ходе событий в Баку. Вы меня понимаете?
— Не совсем, — честно признался Жернаков, — мы ведь получили
согласие самого президента. Стабильность на наших южных рубежах…
— А вот вы поезжайте в МИД и все там послушаете. Мы чуть ли
не предаем национальные интересы когда посылаем свою делегацию в Баку. В
интересах очень многих людей, в том числе и у нас в Москве, нефтяной контракт
между Азербайджаном и Грузией не должен быть подписан. Неужели это непонятно?
Или вам нужно все разжевывать, генерал?
Жернаков все понял. Вторым человеком в государстве был
премьер-министр, представлявший интересы могущественных нефтяных и газовых
компаний. Перспектива получить у себя под боком новую неконтролируемую ветвь
нефтепровода, которая к тому же выходила на Турцию и Европу, никак не могла
устроить руководство этих отраслей промышленности. И, значит, они по-прежнему
давили на премьера, требуя, чтобы первая нефть с Каспийского бассейна пошла по
их нефтепроводу, что обеспечило бы российским компаниям полный контроль за
продажей нефти на Западе.
— Когда нужно поехать в МИД? — спросил он упавшим голосом.
— Через час. — Директор взглянул на генерала и добавил:
— Ничего не нужно говорить. Мы доложили президенту и
получили его «добро». Вот наша позиция.
Нравится она кому-то или нет, мы действуем в рамках законов
нашей страны. А у нас с Азербайджаном подписан договор о правовой помощи и
выдаче преступников.
Не говоря уже о том, что они входят в Содружество
Независимых Наций.
— Я все понял, — кивнул Жернаков. Через час он сидел в
кабинете министра иностранных дел. Жернаков, как и все присутствующие,
прекрасно знал, что до назначения на эту должность хозяин кабинета возглавлял
Службу внешней разведки.
И обладал ценной информацией закрытого характера,
позволяющей ему делать необходимые выводы в процессе решения сложных вопросов.
Кроме Жернакова, в кабинете находились трое заместителей
министра, представляющий Службу внешней разведки заместитель директора этой
организации генерал Мишутин, начальник пограничных войск республики, молодой
генерал, которому все в один голос предрекали большое будущее. И представители
президента — руководитель государственно-правового отдела и советник по
международным вопросам.
Обсуждалась самая главная тема — положение в кавказском
регионе. Затяжная война с Чечней и не раз нарушенные перемирия грозили
перерасти в норму и серьезно осложнить процесс стабилизации на Северном
Кавказе. Вдобавок к этой тяжелой проблеме, по полученным сообщениям, переданным
в МИД из аппарата президента, группа офицеров ФСБ вылетела в Баку проверять
информацию о готовящемся террористическом акте. Если учесть, что сам
террористический акт был направлен против руководителей Азербайджана и Грузии,
двух южных соседей России, то озабоченность Министерства иностранных дел была
понятна.
Однако выступавший заместитель министра ловко уходил от
самого факта признания возможности террористического акта и, в случае его
успеха, глобального нарастания процесса дестабилизации в регионе. Заместитель
министра рассуждал о проблеме Каспийского бассейна, решению которой противится
Азербайджан. Говорил о стратегической для России необходимости, чтобы нефть
южного соседа шла именно через территорию России. И, наконец, рассказал, какой
большой вред России может принести подписание договора между Баку и Тбилиси. И
какие суммы, исчисляемые в миллиардах долларов, будут потеряны, если
нефтепровод пойдет через Грузию. Жернаков не выдержал.
