4.
Луна над Чёрным лесом казалась уже почти полной. Лишь присмотревшись очень внимательно, можно было заметить, что ей недостаёт маленького кусочка с краю. Небо вокруг лунного диска казалось серым и выцветшим, а набегавшие тучи то и дело погружали мир в непроглядную тьму. В воздухе закружились первые снежинки, а вскоре снег повалил крупными хлопьями, щедро заметая садовые дорожки и палые листья. Пушистые белые шапки украсили ветви деревьев и столбики покосившейся ограды. Рано, слишком рано.
Элмерик привстал на цыпочки, просунул руку сквозь прутья решётки и скатал снежок. Пальцы стыли, но зато теперь болели меньше. Бард почти не чувствовал холода, погрузившись в невесёлые мысли. Ему казалось, что наступившая темнота никогда не рассеется. Единственным источником света в глухой ночи оставалось мерцающее пламя от свечки Джеримэйна, но вскоре погасла и она.
– Болотные бесы! – выругался сокамерник, захлопывая книгу. – Ну надо же, на самом интересном месте!
Элмерик невольно вздрогнул и мысленно обругал себя: с каких это пор его стали пугать громкие возгласы? Или дело было в звенящей тишине, что царила до этого?
– А ты чего хотел? – Бард наглаживал ладонями снежок, пытаясь придать тому идеально круглую форму. – Предупреждал же: не расходуй свечи понапрасну. А ты всё шуршишь и шуршишь, как амбарная мышь.
– Ах, простите за беспокойство! – фыркнул Джерри, но через мгновение уже более серьёзно добавил: – Только подумай: уже завтрашней ночью всё решится. Ты сам-то сможешь заснуть?
– А что ещё остаётся? – Элмерик пожал плечами. – Хотя бы попробуем. Завтра нам понадобятся силы…
Судя по шороху сена, Джерри перевернулся.
– У нас до сих пор нет плана. – Он понизил голос до шёпота. – Но впереди целая ночь, чтобы его придумать.
– Когда мы шли в сокровищницу, он у нас был. – Бард вздохнул. – И чем всё закончилось? Может, не надо новых планов, а? Будем действовать по наитию.
Снежок в его руках уже совсем превратился в ледышку, но Элмерик не спешил выбросить её и засунуть руки в карманы. Холод позволял ему сохранять ясность ума и не поддаваться страху. В этих белых сугробах, звенящей тишине и темноте за окном было что-то древнее и пугающее, чему бард не мог подобрать названия. Оно манило и отталкивало, заставляло ощущать себя не более чем снежинкой в морозном воздухе, одной из многих. Барду захотелось взвыть от чувства обречённости. В голове вертелась одна мысль: случится то, что случится, и ничего нельзя будет изменить. Нити судеб уже сплетены, а клубок запутался.
– Ты тоже это чувствуешь? – тихо спросил Джеримэйн.
– Что?
– Истончение грани?
От этих слов Элмерику стало ещё хуже.
– Не рано ли? До Самайна две недели. Дни кануна ещё не начались.
– Угу. – Джерри встал рядом и тоже уставился в окно. – И всё же я с самого Мабона чувствую движение колеса года. Каждый день понемногу. А ты – нет? Думаю, тут, на мельнице, место особое, – оттого и границы между мирами кажутся тоньше.
– Можно спросить у мастера Патрика. Если, конечно, после всего он вообще захочет с нами разговаривать. – Элмерик поёжился и приподнял повыше воротник куртки. – Гадкое чувство, да? Будто всё предрешено…
– В смысле? – В голосе Джеримэйна послышалось удивление.
– Тьма. – Бард махнул рукой за окно. – Кажется, она будет вечной. Рассвет не придёт. Ничего не изменишь, потому что всё уже произошло.
Джерри покачал головой.
– У меня по-другому. За нами следят, я уверен. Оттуда. Порой кажется, будто кто-то смотрит в затылок. Поворачиваюсь, а никого нет. И только охранный знак на лице саднит.
– Когда это началось?
– Дня два или три назад.
– Как и у меня. – По спине Элмерика пробежали колючие мурашки. – И знаешь, становится всё хуже.
Он опасался, что Джерри поднимет его на смех. Мол, испугался не пойми чего. Но тот неожиданно хлопнул барда по плечу:
– Не дрейфь, всё путём. На мельнице знаешь какая защита? Во-о-от! И сокол у нас охранный. А у тебя ещё свой оберег мощный.
– Откуда знаешь? – Элмерик невольно нащупал подвеску Розмари под рубахой.
– Я уже давно заметил. Чародей должен быть внимательным. – Джерри заложил большие пальцы за ремень. – Я тренируюсь, как мастер Флориан показывал. Сначала пытаюсь вспомнить, как выглядит человек, до мельчайших подробностей. А потом при случае проверяю себя.
– Ой, а я-то гадал: чего ты на меня пялишься с такой ненавистью! – Элмерик рассмеялся, но смех получился невесёлым – быть чьим-то предметом изучения оказалось неприятно.
– Не только на тебя. На всех. И не надо путать ненависть и сосредоточенность.
– Ага, у тебя только взгляд мрачный, а в душе ты добряк! – фыркнул бард.
Джерри на подначку не ответил, лишь скривился.
– Кстати, Мартина я тоже поизучал. Интересный тип…
– Что высмотрел? – Элмерик оживился. – Давай сравним наблюдения?
– Предлагаю пари. – Джеримэйн ухмыльнулся. – Будем по очереди говорить, что заметили. Победит тот, за кем останется последнее слово. Проигравший угощает элем.
– Эль – это скучно. Давай лучше спорить на короткий гейс – обет; скажем, от восхода до заката. – В своей памяти Элмерик не сомневался и был уверен, что может дать Джерри сто очков вперёд.
– Идёт, – хмыкнул тот, – Ну, кто начнёт?
– Ты! – Элмерик выбросил почти растаявший комок снега; наконец-то нашлось занятие поинтереснее.
Луна спряталась за тучи, и снова стало темно, хоть глаз выколи. Бард лишь по звукам мог догадываться, чем занят его собеседник. Вот отошёл. Зашелестел сеном. Наверное, поудобнее устраивается, натягивает на голову плед, как капюшон, и ухмыляется. Надеется победить? Ну-ну, пускай попробует!
Азарт отвлекал от мрачных мыслей, и мир вокруг не казался уже таким безрадостным. В споре был определённый смысл: они ведь собирались обсудить слабости врага. Это могло помочь найти на Мартина управу.
– Он хороший боец, – начал Джеримэйн. – У него на руках мозоли – похоже, от меча. И ещё старые шрамы есть. Ну и поступь выдаёт. У нас как-то к банде прибилась парочка таких ребят: их тенями прозвали – за то, что ходили бесшумно и появлялись из ниоткуда.
– Не удивительно. Он ведь бывший рыцарь. – Элмерик представил, как лицо Джерри, невидимое в темноте, вытягивается от удивления, и улыбнулся.
– С чего ты взял? Из сказки, что ли?
– Нет, Мартин сам признался.
– Это не считается. Может, он тебе лапши навешал на уши. А ты вот возьми и докажи.
Элмерик поскрёб в затылке. Кажется, состязание оказалось не таким уж и простым.
– Хорошо, как тебе это: он отлично владеет дикой магией. Они обсуждали это с рыцарем Сентября. И я видел своими глазами, как Мартин поджёг старый дуб.
