Командир батальона Никитеев безотрывно наблюдал со своего НП и тут же отдавал приказания по телефону. Все подготовлено для отражения танков. Я и комиссар батальона политрук Кузнецов пошли в окопы к бойцам. Вражеская авиация беспрерывно бомбила окопы, но безрезультатно — за весь день от авиабомб противника не погибло ни одного человека.
2.7.42 г. Противник с самого утра ведет огонь из артиллерии и минометов. Вражеские танки ночью были переброшены в рощу близ сахарного завода. Около 400 танков сосредоточились для атаки. Нужно было взорвать мост через реку Олым. Комбат Никитеев вызвал командира минометной роты Матвеева. Низко пригибаясь к земле, Матвеев следовал на КП. Никитеев еще издали отдал приказание: «Попробуй минами…» и минометчики с 6 выстрела подорвали мост. (В другой статье было написано, что мост был уничтожен «с первого же выстрела»
[316]. — И. С.) Большой немецкий грузовик, нагруженный мотопехотой, грузно повалился в воду. Фрицы как горох рассыпались в разные стороны. Командир минометного расчета младший сержант Котов радостно улыбался, видя, как от его мин фашисты мечутся как угорелые. До того, как был взорван мост, 2 фашистские машины с автоматчиками успели переправиться. Развернутым строем они пошли в атаку, непрерывно строча из автоматов, создавая сильный шум. Ураганным огнем встретили бойцы непрошенных гостей. Обнаглевшие и пьяные как свиньи, лезли они, не обращая внимания на раненых. Через 30 минут большая часть была перебита, а остальные убежали.
Командир роты Чупров проверил состояние роты, оказалось, что только один боец был ранен. Я подполз к окопу, в котором был комсорг роты Пушкарев, спрашиваю как дела…
— Отлично, — отвечает он, — фрицы драпа задали. Палят в белый свет без всякого толку, с такими воевать можно. На опыте этого небольшого боя бойцы убедились, что огонь, который ведут автоматчики при наступлении, неприцельный, и бояться его не приходится.
К полудню немцы начали готовить новую атаку. Около роты солдат форсировали реку Олым, босые, а некоторые в одних кальсонах, мокрые и пьяные поползли в атаку. В течение дня были отбиты 3 атаки. К нашему удивлению было только 2 человека раненых с нашей стороны.
3.7. 42 г. Под прикрытием наступающей пехоты немцы наладили переправу для танков. К вечеру переправилось 18 танков.
На большой скорости они шли на Касторное. На танках сидели автоматчики и беспорядочно палили куда попало — для шуму. Бойцы напряженно сидели в окопах. Младший лейтенант Козлов подал команду: «Отрезать пехоту от танков». В его руках застрочил ППШ. С первого танка автоматчиков как ветром сдуло. Раздались выстрелы и ПТР. Вдруг один танк мгновенно остановился, языки красного пламени лизали его панцерные бока. Танкисты как крысы выпрыгнули из горящего танка и скрылись во ржи. Смелый и неутомимый мл. л-нт Козлов подбадривал бойцов: «Смелей, товарищи, дадим сволочам». На большой скорости танки прошли по окопам и пошли дальше. Пехота была отрезана от танков и уничтожена. Прорвавшиеся танки метались в огненном кольце, бойцы роты ПТР и батареи АП расправлялись с ними, уничтожая один за одним. Перевязав раненых, бойцы делились впечатлениями. Младший лейтенант Козлов, стирая пыль с ППШ, говорил: «Почесали немного кулаки, дали жару вшивикам. Они думали, что сибиряки струсят. Нет, никогда».
— Правильно, товарищи. Сибиряки никогда не отступают, — ответил комсорг Пушкарев.
Трудовой день кончился. Бойцы готовились отбивать очередную атаку
[317].
Младший политрук А. Яблоков
Бой под Прокуровой
Это было 29 июня 1942 года (в тексте ошибочно написано 29 июля. — И. С.). Стояла погода солнечная, ни одного облака на небе. В этот день было приказано выйти на выс. 110, 1
[318] и вести разведку впереди полка 1045. Одев бойцов 5 человек и нас 3 младших командира в маскиров. халаты, вышли в этот район. Когда вошли, видим, немецкие машины движутся двумя путями: одним с Васильевки на дер. Набережная и другим на дер. Прокурово. Я принял решение идти с фланга и бить в упор в разгружавшихся немцев у дер. Прокурово. В этой дер. стоял один дивизион артиллерийского 19 гвардейского полка, и немцы налетели так стремительно, что они не успели отойти на новые огневые позиции и все время вели огонь в упор.
Я со своей группой врезался в группу немцев и начал опорожнять свои диски с автоматов. В этом бою мы были так близко, что немцы не знали куда вести огонь. Мы их расстреливали с 50 метров, но немцев было превосходство в 100–150 раз, нежели нас. Когда набили их человек до 200–250, я скомандовал отходить, но только вышли на южную окраину ржи, наши 1045 полк 9 рота ошибочно открыла огонь по нас из всего оружия. Но немцы преследуют нас. Мы ползем и изредка только отстреливаемся назад. Но вот дома деревни Прокурово, еще один бросок и мы в доме. Заходим, ведем огонь по немцам. Они активно наступают, переходим на южную окраину деревни Прокурово и вливаемся в состав 1045 полка. Немцы стали применять коварный метод: выгоняют гражданское население в двери и заставляют говорить, где наши части. У нас замешательство: приказываю стрелять, бойцы мне отвечают, что там женщины. Смотрю на один дом: выходит женщина — нет, не стреляют, она заходит — начинается стрельба. Я приказываю несмотря ни на что вести огонь и сам снял эту женщину и дал очередь по окнам и двери. Эта точка замолчала навсегда. (О таких подробностях в книгах советского времени широкому кругу читателей не рассказывали… — И. С.)
Даю приказ на открытие огня кто бы ни появился (а если бы появились дети? — И. С.). Патроны на исходе, один красноармеец убит, два ранены. Приказываю под прикрытием пулемета 3 пул.
роты <10> 45 сп отходить на 3-ю Успенскую и выносить раненых и убитого. Стали отходить. Немец увидел и стал вести минометный огонь по нас. Я дополз до пулемета нашего и говорю: «Давай, веди огонь, чтобы можно было отойти разведке». Стали еще сильнее работать пулеметы и стали прямо во весь рост выносить раненых, и вот бугорок, скрылся за него. Перевязали по второму разу раненых, закурили, пошли на 3-ю Успенскую. Подходим к деревне, слышим — наши орудия ведут огонь. Думаю, хорошо, отошли.
Подхожу, старший лейтенант спрашивает: «Кто это были 8 человек в халатах?» Я говорю — разведка <10>47 сп, командир — старший сержант Бунчужный. Старший лейтенант прижал меня как родного брата и поцеловал, притом прибавил: «Благодаря вас мы отошли, потеряли только один трактор и 2 орудия». И усталые бойцы стали бодрые и веселые, и еще 100–200 метров и мы у своих
[319].
Разведчик 1047 сп А. Бунчужный
