«Утром 3 июля 1942 года более тридцати пяти немецких самолетов полетело на Касторное. Через час поселок был разрушен и объят пламенем. Вторым заходом самолеты „обработали“ участок обороны 1043-го полка и часть обороны 1045-го полка. В третий налет бомбы были сброшены на передний край учебного батальона и командный пункт дивизии. Потери были, однако, незначительны. Противник вначале перешел в наступление по фронту 1043-го полка. Здесь в бой были брошены два полка пехоты при поддержке двадцати танков. Начался третий день Касторненской операции.
Немцы двинулись на наши позиции сразу же после бомбежки, не применяя, как это было ранее, артиллерийской подготовки. Вражеская пехота шла густыми рядами, словно на параде. Это напоминало психические атаки, какие немцы предпринимали летом 1941 года.
Танки противника непосредственного участия в атаке не принимали. Они стояли на высотах и вели огонь из пушек по нашей обороне и по засеченным огневым позициям артиллерии. Подпустив врага на доступное для стрельбы расстояние, сибиряки открыли огонь из пулеметов. Ряд за рядом ложился под пулями, но места убитых занимали новые. Цепи шли и шли, неумолимо сближаясь с нами. Это, конечно, действовало на нашу психику. Но сибиряки держались.
В окопах 2-го батальона (острие вражеских атак было направлено именно сюда) появился комиссар Зубков. Он приказал командиру батальона передать в роты, что в случае прорыва противника к переднему краю положение может спасти только рукопашная, и сам лег за станковый пулемет.
Его слова услышали все. Когда противник, неся большие потери, приблизился к позициям батальона, в него полетели гранаты, и первой поднялась в контратаку 4-я рота.
2-й батальон, взяв противника в штыки, отогнал его от своих позиций. Но на участке 1-го батальона немцы ворвались в окопы.
Комиссар, быстро оценив обстановку, приказал 4-й роте атаковать противника во фланг, а подоспевшие к этому времени разведчики полка, посланные майором Ульяновым, ударили с другого фланга. Не выдержав натиска и опасаясь окружения, противник отступил на исходные позиции. Положение было восстановлено, но 1-й батальон понес значительные потери.
Следующую атаку противник предпринял с юга. В стык между учебным и 3-м батальонами 1047-го полка нанесли удар около сотни вражеских танков и до полка пехоты. Вдали накапливались еще десятки танков с автоматчиками на броне.
По танкам начали бить наши артиллеристы, потом открыли огонь расчеты противотанковых ружей. Но танки, маневрируя, скоро достигли нашей обороны и стали ее утюжить. Артиллеристы были вынуждены прекратить стрельбу, боясь поразить своих.
В этой обстановке тяжесть борьбы с вражескими танками и пехотой в основном легла на плечи наших стрелковых подразделений. По танкам в упор били из противотанковых ружей, истребители танков забрасывали их гранатами и бутылками с горючей смесью. Но танков было много, и они продолжали давить передний край обороны учебного батальона. Часть из них, перевалив через траншеи, двинулась с тыла на 3-й батальон.
Командир дивизии приказал учебному батальону отойти по ходам сообщения на запасные позиции. Вражеская пехота ворвалась в пустые окопы. По танкам снова открыла огонь наша артиллерия. Перед новыми позициями учебного батальона несколько танков подорвались на минах. Бронированная лавина двинулась было вдоль обороны учебного батальона на тылы 1047-го полка. Но, подставив борта танков нашей артиллерии, гитлеровцы стали терять машину за машиной. В конце концов танки вынуждены были отойти назад, оставив в наших окопах свою пехоту.
Затем враг атаковал 3-й батальон (с юго-востока, из района сахарного завода). Здесь первой открыла огонь по наступающим танкам батарея лейтенанта Таргунакова. Но прямых попаданий не было. Машины на большой скорости мчались вперед, и казалось, они все сметут на своем пути. Несколько десятков танков и до двадцати автомашин с пехотой достигли моста через безымянную речку. По мосту открыли огонь минометчики роты лейтенанта Матвеева. После третьего залпа он был разрушен. Сгрудившиеся у моста танки и автомашины противника представляли собой хорошую мишень для наших артиллеристов и пулеметчика. Понеся потери, немцы отошли назад и укрылись в роще.
8-ю роту атаковало до батальона пехоты, но одна за другой повторяющиеся атаки успеха не имели. К этому времени под огнем наших стрелков и артиллерии гитлеровцам удалось восстановить мост, и по нему в район обороны 9-й роты прорвалось около сорока танков и до двух батальонов пехоты. Разгорелся ожесточенный бой.
Противник наращивал силы. Его танки прорвались через оборону 9-й роты, захватили мост через Олым и по нему рванулись на Касторное. Однако попали под огонь противотанковых узлов, и отсеченная от танков пехота противника лезла на позиции 9-й роты. Подбрасывались все новые и новые резервы. Не выдержав натиска превосходящих сил врага и испытывая недостаток в боеприпасах, рота начала отходить к реке Олым, с тем чтобы на левом берегу занять запасные позиции. С разрешения командира дивизии туда же стали отходить и другие подразделения 1047-го стрелкового полка под прикрытием почти всей артиллерии дивизии.
На этой линии ожесточенные бои продолжались до позднего вечера. Танки, прорвавшиеся через Олым к Касторному, уже к концу дня в основном были уничтожены.
К вечеру гитлеровцы крупными силами пехоты возобновили наступление на правом фланге 1043-го полка. Им удалось окружить 1-й батальон. Командир полка бросил в бой роту автоматчиков. Во главе с комиссаром полка она пошла в контратаку на помощь 1-му батальону. Вскоре прибыло еще около двух рот из тыла дивизии.
Руководство операцией по деблокированию окруженного батальона взял на себя комиссар дивизии. Для облегчения руководства подразделениями он создал оперативную группу, в которую вошли комиссар полка Жук, помощник начальника штаба полка Маяк и автор этих строк. Была установлена прямая связь со штабом дивизии. Зубков предложил следующий план операции по деблокированию батальона:
— Противника атакуем без артиллерийской подготовки, так как все равно нет снарядов. Для атаки скрытно приближаемся вплотную к немцам по ходу сообщения. Сосредоточение происходит в районе запасного командного пункта 1-го батальона, имеющего разветвленную сеть ходов сообщения. Взвод пешей разведки полка уже там и несет охрану этого участка. Используем принцип внезапности. Атакуем противника молча, неожиданно появившись у него под носом. На флангах нас прикрывают станковые пулеметы. Следом за нами двигается 9-я рота. В момент атаки она поддерживает нас и, если потребуется, усиливает в рукопашной схватке. В случае нашего успеха она занимает отбитые у врага окопы и ведет бой по расширению участка прорыва. Одновременно с этим переходят в контратаку другие роты 3-го батальона и выбивают противника с занимаемых позиций, а затем двигаются на помощь нашему отряду…
Сразу же стали выдвигаться на исходное место для атаки. Ровно в 15 часов мы выскочили из окопов и что есть силы побежали вперед, достигнув за считанные секунды вражеского расположения (до него было не более пятидесяти метров). Навстречу нам не прозвучало ни одного выстрела. Часть гитлеровцев углубляла траншею, около батальона их копошилось в овраге, простиравшемся вдоль обороны. Некоторые не успели даже взять оружие и отбивались саперными лопатами. Противник по существу не смог оказать нам сопротивления. На флангах заработали наши станковые пулеметы, а мы, вырвавшись через овраг наверх, с криками „ура“ побежали дальше. В это время 3-й батальон перешел в наступление по всему фронту. Противник не принял боя и начал отходить, деморализованный то ли нашим прорывом в его тыл, то ли слабостью своей обороны, то ли фланговым огнем наших пулеметчиков. Положение 1043-го полка было восстановлено, но спасти 1-й батальон мы не успели.
