— Да, большинство твоих сверстниц были бы счастливы провести день в лавках ювелира, на балу или у самого известного и дорогого портного. Но Аэлина Деневеро — не обычная девушка, а единственная, уникальная, необыкновенная, — глаза герцога улыбались. — Для редкой девушки и развлечение должно быть ей под стать. Я рад, что угадал. Поужинаем?
— Когда мы возвращаемся? — Лина вздохнула, оглянувшись на выход из беседки.
— Как только поужинаем.
— Жаль.
— Жаль?
— Да, я с радостью побыла бы здесь еще немного.
— Давайте отдадим должное искусству повара, а потом, возможно, ваше желание исполнится, — предложил Стефан. — Вот, возьмите себе на тарелку, уверен, ничего подобного вам ранее пробовать не доводилось. Это редкое блюдо, подается только на стол императора в особенно торжественном случае. В состав входят плоды вириссы, которые вызревают раз в три года — один, редко, два плода. Дерево живет три сотни лет, но плодоносить начинает только тогда, когда его листья окрасятся в три цвета. С деревом, которое принадлежит империи, это произошло всего сорок лет назад.
— Такая редкость? — Лина с трепетом смотрела на кусочки, залитые янтарно-прозрачным соусом. — И как же вам удалось его раздобыть?
— Очень большая редкость! Но я — единственный племянник Его величества, поэтому он мне не отказал. Пробовать это блюдо удается только императрицам, — Стефан щедро наполнил тарелку девушки. — Пожалуйста!
Лина наколола вилкой один кусочек, обмакнула его в соус и положила в рот. Мясо настолько нежное, что таяло, вкус необыкновенный, невозможно оторваться!
Когда девушка опомнилась — тарелка была не только чиста, но и все капли соуса подобраны хлебом.
— Так вкусно, что я не заметила, как нарушила приличия, — Аэлина покраснела.
Сколько раз ей вдалбливали, что девушке нельзя съедать все, что положили в тарелку? Что минимум половина должна остаться нетронутой, а уж подбирать соус хлебом верх неприличия! Матушку бы хватил удар…
Неожиданно стало грустно — мама, наверное, уже и думать забыла про среднюю дочь, у неё теперь забота — младшая дочка и старшая, которая ждет первенца. А она, Лина, отрезанный ломоть… Никому она в целом мире не нужна. Только грубоватая неграмотная черная кухарка Мерата и была к ней ласкова и добра, ничего не ожидая взамен. Единственная из всех действовавшая бескорыстно. Герцог старается, но у него свой интерес. Хотя, — Лина окинула магистра взглядом, на который тот ответил улыбкой и тут же предложил еще что-нибудь попробовать. — Хотя, герцог, когда не строит из себя владельца, может быть милым и добрым.
Голова немного кружилась, в теле ощущалась странная легкость. Очень приятная такая.
Девушка попробовала встать и покачнулась. Герцог, чуть не переломав ноги, бросился её поддержать.
— Вам плохо?
— Нет, просто я немножко отравилась свежим воздухом.
— Свеж… отравилась? — озадаченно уточнил магистр.
Лина попыталась кивнуть, но от этого опять покачнулась и хихикнула:
— Мама говорила, что в столице воздух пропитан злостью и болезнями, бедой и ненавистью, но мы этого не ощущаем, потому что дышим им с рождения. А приезжие, особенно живущие в небольших поселениях, чувствуют, что им нехорошо, и спешат покинуть город. Когда же кто-нибудь из горожан уезжает в тихий маленький городок или деревушку, где воздух свеж и чист, ему становится плохо от этого воздуха. Но мама говорила, что это временно.
— Какое странное объяснение, — поморщился Его светлость. — Аэлина вы не хотите присесть на что-нибудь более удобное, чем стулья?
— Пожалуй, да, — согласилась девушка и попыталась оглянуться. — Где же мы найдем здесь другую мебель?
Герцог наклонился, ласково провел пальцем по ее скуле, заправив выбившуюся из прически прядку:
— Здесь есть всё, что можно пожелать, принцесса! Надо немного пройти, буквально, пару шагов. Осилите?
Лина храбро шагнула и ойкнула, когда её снова повело. Магистр, не раздумывая, подхватил девушку на руки и, бережно прижав, понес, приговаривая:
— Наверное, ваш организм совсем не переносит алкоголь, но ничего, сейчас вы отдохнете!
— Алкоголь — это что такое? — спросила Лина, борясь с желанием прикоснуться к щеке мужчины.
— Это тот розовый напиток, который вы пили после освежающего отвара.
— Из-за него так кружится голова, и ноги не хотят идти? Жаль, он мне показался вкусным, но раз он так действует на меня — больше его никогда пить не стану.
Тем временем герцог вошел в какой-то шатер или беседку, но большего размера и с непрозрачными стенами.
Лина весело заметила:
— А здесь мило! Какой симпатичный старичок!
Жрец, ожидавший пару у переносного алтаря Единого, слегка поперхнулся и негромко пробурчал:
— Невеста должна понимать, что говорит, Ваша светлость.
— Начинайте, — отрезал герцог и поставил девушку на ноги, прижав её рукой к своему телу.
— Любовь моя, посмотри на меня!
В голове вяло шевельнулась мысль, что, кажется, они не переходили на «ты» и когда это она успела стать «любовью», но её тут же вытеснила другая — она так благодарна герцогу! Он ей устроил настоящий праздник! Был мил и внимателен, совершенно её очаровал! Жаль, что отец продал ее какому-то негодяю, а не этому мужчине! Вот за него бы она вышла замуж. С радостью!
Девушка всхлипнула и подняла голову на магистра.
— Ты… Ты не отдашь меня ему? Я хочу быть с тобой! Он меня запер в комнате и запретил выходить, — бормотала она, в то время как мужчина осторожными движениями разбирал ей причёску. — Кричал, говорил, что все отберет — детей, свободу, что-то ещё… не помню… И потеряет меня где-то в заброшенном замке. Я не хочу!
— Тише, тише, милая! Я тебя никому не отдам! Только, чтобы я имел право тебя защищать, ты должна согласиться на это перед Единым.
— Я согласна!
— Не спеши, сейчас служитель задаст вопрос, тогда и ответишь, — герцог прерывисто вздохнул и поцеловал девушку в лоб. Невесомо коснулся трепещущего века, потом провёл губами по скуле.
Лина замерла, купаясь в новых ощущениях. Прикосновения мужчины обжигали и ласкали одновременно.
— Гх-м, гх, гх! Ваша светлость, вы торопитесь!
— Начинайте уже, — бросил Стефан, с тревогой всматриваясь в лицо невесты.
Аэлина выглядела счастливой, доверчиво прижималась к нему и лепетала, как хочет быть с ним, и как боится, что он вернет её тому чудовищу, который заплатил её отцу. Видимо, сочетание вина, пусть и слабенького, амиоки и боритника было не лучшей идеей.
Слышать из уст одурманенной девушки, что она считает его чудовищем, было неприятно. А что будет, когда действие вина и амиоки сойдет? Стефан спешно отогнал мрачные мысли. Он очень постарается загладить вину, будет баловать жену, и она простит. Должна простить! По сути, она сама загнала его в угол, не было другого выхода!
