Киана все же упала со стога, но падение получилось довольно мягким. К ней кто-то зашагал на помощь, она слышала. Вот уже этот кто-то протянул крепкую теплую ладонь и рывком поставил на ноги, помогая отряхнуться.
– Спасибо, – Киана вытащила из волос травинку. – Мне показалось, я тут одна…
– Ты никогда не была одна.
Киане помог подняться мужчина в старом темном свитере и потертых брюках, карманы которых всегда были наполнены маленькими сюрпризами. Его густые темные волосы трепал ветер, словно родная мать – ласково и нежно. В этих глазах цвета дубовой коры томился неукротимый дух Севера, что вечно рвется навстречу ветру. Так и он все время рвался куда-то…
– Папа?..
Марк предстал перед Кианой именно таким, каким она его запомнила. С густой щетиной и довольной улыбкой, которая никогда не сходила с его лица, несмотря ни на что. Он не изменился и уже никогда не изменится.
Не веря своим глазам, Киана бросилась к отцу в объятия, не пряча слез. Окруженные шелестом пшеницы и северным ветром, отец и дочь воссоединились. Марк всегда был теплым, словно печь, и мягким, словно одеяло. От него было невозможно оторваться. Да как можно?! Киана уже достаточно подросла, чтобы поравняться с отцом в росте, поэтому могла смело прижаться к его колючей щеке и при этом не танцевать на мысках. Она плакала от счастья и скорби одновременно.
Киана поняла, что видит сон, но сон этот в одно мгновенье стал самым прекрасным из всех виденных ею.
– Я скучаю по тебе, – прошептала она, крепко обнимая отца.
– Я тоже, милая, – так же тихо ответил он, гладя Киану по спине. – Ты стала настоящей красавицей. Уже такая взрослая.
Марк осторожно расцепил объятия, вытер слезы на щеках дочери и улыбнулся ей так, как улыбался всегда.
– Киана, прости, что это бремя все же выпало на твои плечи. Я хотел уберечь тебя и Прию от всех моих ошибок, но их накопилось слишком много. Ты не должна расплачиваться за меня.
– Не смей извиняться! – прервала Киана. – Я должна была узнать правду. Я хотела ее узнать.
– Она жестока.
– Но она открывает глаза.
Марк кивнул сам себе и выпрямился, положив свою широкую ладонь Киане на плечо.
– Ты и впрямь повзрослела.
– Пришлось, – усмехнулась она, чуть смутившись.
Ветер вдруг усилился, закружив в бурном танце принесенные издалека листья. Пшеница пригнулась к земле, громко зашелестев.
– Я горжусь тобой, Киана, – вдруг произнес Марк.
Киану на мгновенье отвлекла переменившаяся погода, поэтому она упустила момент, когда отец исчез, оставив после себя лишь тепло на душе и слезы на ресницах. Киана понимала, что он ушел навсегда, что она больше его не увидит, но продолжала искать взглядом его силуэт. Отец навеки останется жить в ее сердце, где и был с момента ее рождения.
– Я люблю тебя, папа, – улыбнулась она, пытаясь сморгнуть влагу.
Ветер накатил с новой силой, да с такой, что Киане пришлось самой припасть к земле и погрузиться в пшеничное море. Она закрывала голову руками, свернувшись в клубок, и просто ждала, когда все утихнет.
Волна прошла, а после нее стало совсем тихо. Киана осторожно убрала руки и обнаружила под собой не землю, из которой тянутся к солнцу злаки, а мягкую перину. Открыв глаза, она поняла, что проснулась.
Каким образом Киана оказалась в кровати и где, ей еще предстояло выяснить. Но одно было понятно уже с первого взгляда – это не Каменный город.
В комнате, где она находилась, было темно. Мало того, что ее скрывали кружевные занавески балдахина, так еще и окна оказались зашторены. Комната, надо сказать, была немаленькая, да и обставлена очень дорого. Полностью оценить убранство Киана смогла, когда выпуталась из балдахина. Босые ноги тут же погрузились в мягкий ковер с длинным ворсом – он будто бы создавал посреди спальни островок, на котором находилась кровать.
В воздухе пахло деревом и лавандой – она стояла в маленьких аккуратных белых вазочках. Эти вазочки были везде: среди книг в шкафу, на письменном столе рядом с чернильницей, на прикроватной тумбе за масляной лампой и наверняка еще где-то.
Киана тихой поступью перемещалась по комнате, пытаясь найти хоть какой-то намек на то, где же она оказалась. Может быть, она в гостинице Агылара? Наверняка у него все комнаты для постояльцев обставлены дорого и красиво.
В поисках ответа, Киана незаметно для себя оказалась возле большого зеркала. Рядом с ним на тумбе стояла зажженная лампа и палочки благовоний, от которых вверх тянулась тоненькая сизая лента. Но не они привлекли внимание Кианы, а ее отражение.
Она не сразу заметила, что на ней чужая одежда. Ночная сорочка выглядела очень красиво и была приятной телу. Киана со стыдом вспомнила свою сорочку и поклялась себе, что непременно выкинет ее и купит новую. Та, что сейчас была на ней, стоила недешево, судя по орнаменту, кружевам на рукавах и сложным стежкам.
Поддавшись своей женской натуре, Киане какое-то время просто крутилась у зеркала, рассматривая себя в тусклом свете лампы. Вскоре она заметила через отражение сложенную на кресле одежду, в которой не будет стыдно выйти за дверь. На выбор предлагалось платье из плотной ткани кремового цвета и юбка ниже колена с рубашкой и жакетом. Вспомнив свой сон, Киана остановила свой выбор на втором варианте и поспешила переодеться.
Одежда села на ней, как родная, хотя ничего подобного Киана прежде не носила – денег на такое не хватало. Рядом с креслом, где лежала одежда, обнаружилась и обувь – шнурованные полусапожки, в которых ходили все дамы Силвара. Уж чем-то полюбилась северянкам эта обувь, да и Киане тоже.
Теперь, когда Киана была во всеоружии, она подхватила с тумбы лампу и решила выглянуть в окно. За плотными темными и тяжелыми шторами ничего не видать. Впрочем, когда Киана раздвинула их, лучше не стало – за окном царила глухая ночь. Но из спальни все равно открывался отличный вид на спящий город, который, подобно рою светлячков, рассеивал ночной мрак тысячью огней. Город, судя по первому взгляду, большой, но Киана не узнавала в нем Бандарг. Где весь этот восточный колорит, где все эти расписные купола и чарующая архитектура? Где река Альхун и сестра ее Альхана?
– Это не Асуа, – Киана нахмурилась и отошла от окна.
Она еще раз подошла к зеркалу и еще раз перед ним покрутилась.
– Да, одежда-то не похожа на ту, что носят на Востоке. Так… где мы?
Мы…
Киана наконец-то вспомнила, что была не одна. С ней были Имо, Хаэль и Бивис, которому требовалась помощь. Ужаленная своей рассеянностью, Киана бросилась к двери. К счастью, та оказалась не заперта.
Киана вышла в коридор, где имелось несколько точно таких же дверей, между которыми висели картины – портреты, сцены охоты или пикника. Коридор заканчивался с одной стороны тупиком, где гордо стоял чей-то бюст. Любопытствовать лишний раз Киана не стала, поэтому направилась в другую сторону и вышла к лестнице, что спускалась вниз. Так Киана пришла в огромный зал, больше напоминающий вокзал в Тризе – размерами так точно.
