Но я сидеть на месте не собирался. Решительно скинув с себя чужие ладони и не реагируя на возмущенный вскрик, направился следом за Янкой. И уже точно знал, чего хотел. Подразнить. Раззадорить. Вывести на эмоции.
Потому что я хотел увидеть ее настоящую. Честную. И услышать правду.
Ну, что тут скажешь. У меня получилось. Вот только остаться равнодушным сам не смог. Завелся с полоборота, как мальчишка, в ответ на язвительные фразы, успев начисто забыть, как она умеет жалить словами.
Она сама подошла ко мне, действуя эффективнее любого афродизиака. Растрепанная. Злая. Колючая. А мне безумно хотелось распустить плотный узел волос и увидеть, как злость сменяется страстью и желанием. Прижать ее к себе, впиваясь пальцами в мягкие округлости, и услышать вместо колких фраз стоны и просьбы не останавливаться…
Сдержаться оказалось выше моих сил. Да я особо и не пытался.
А когда Янка ответила на поцелуй, прижавшись ко мне всем телом… Мне натурально снесло крышу. Ее вкус оказался в разы лучше, чем я запомнил. Тем более, что сейчас мне не только не мешали – меня всячески поощряли. И пусть девушка отвечала неумело и чуть неуверенно, но меня это заводило сильнее, чем что-либо в жизни до этого. Внутри бушевал настоящий огонь, а разум стремительно уплывал за грань, обещая отключиться совсем.
Я остановился. Собрав всю силу воли в кулак, отстранился, понимая, что секс, пусть даже и настолько желанный, но на неизвестной кровати с пьяными однокурсниками за стеной, Янка мне не простит. Да и не хотелось, чтобы наша первая близость оказалась настолько опошлена.
Но вот дальше… согласен, вопрос прозвучал крайне странно. Я столько всего хотел сказать, но неуместной шуткой перечеркнул все. А шанса все объяснить мне не дали.
И тут накатила гордость. Моя малышка умела за себя постоять, в трезвом состоянии так точно. От простой пощечины у меня в первые секунды неповторимо звенело в ушах, а щека горела до сих пор. И я уже не злился – понимал, что заслужил.
Но разговора это никак не отменяло.
Выскочил следом за ней, ругаясь сквозь зубы. Расталкивая друзей и знакомых в попытке успеть, но знакомый силуэт заставил притормозить.
– Яна, ты куда? – Волков вскочил с насиженного места и дернулся было за девушкой, – подожди! Яна!
Но я бесцеремонно и зло схватил его за ворот рубашки, изо всех сил дергая на себя и в сторону.
– Баринов, ты в своем уме? – недоуменно возмутился Ромка, не удержавшись на ногах и приземлившись задницей на грязный пол, – совсем сбрендил? Какого хрена?
Музыка резко стихла, вместе с шумом от разговоров. А я быстро развернулся к Волкову, еле сдерживаясь от желания пнуть тело, сидящее у ног.
– Не подходи к ней больше, – отчеканил так, чтобы дошло даже до слепых, тупых и убогих, – никогда!
– С какой стати? – Ромка вскочил на ноги, когда я уже устремился к двери. Но яростные вопросы, летевшие в спину, вынудили остановиться и обернуться, – или ты в няньки записался, Баринов? Своих баб мало?
Два шага и вот я уже хватаю недоумка за грудки, чуть приподнимая и встряхивая для лучшего усвоения материала.
– Мало, – соглашаюсь, глядя на блеснувшие изумлением и страхом глаза напротив, а затем добиваю Волкова и всех вокруг признанием, – мне ее всегда будет мало. Лазутина – моя! Еще раз увижу рядом – переломаю руки!
И более не тратя времени, выбежал во двор. Чтобы тут же чертыхнуться, увидев, как Янка села в такси.
Я бросился за ней, намереваясь остановить, но на полпути понял, что не успею. Что такси тронется с места раньше, чем я успею открыть дверцу заднего сиденья.
И бросился к своей машине, стоявшей неподалеку. Твердо решив, что сегодня мы поговорим в любом случае. Даже, если мне придется ловить ее всю ночь…
На мое счастье, таксист оказался очень аккуратным, в другое время я даже сказал бы, что чересчур осторожным, водилой. Неукоснительно соблюдая скоростной режим, останавливаясь едва ли не на каждом светофоре и пропуская всех, кого надо и не очень, он стал легкой мишенью для преследования. И, пристроившись за ним в пятнадцати метрах, я думал только об одном – лишь бы девушка не узнала мою машину. Потому что выламывать две металлические двери, одну – в подъезд, а другую – в квартиру Лазутиной, совсем не то, чем бы мне хотелось заниматься ближайшие три часа.
И мое желание было услышано. Янка не торопясь расплатилась с водителем и вышла, спокойно зашагав к подъезду. Поэтому я успел припарковать машину и заскочить в закрывающуюся дверь номер один, едва успев включить сигнализацию.
В несколько прыжков я нагоняю не успевшую даже обернуться девушку и, обхватывая ее за талию, прижимаю спиной к себе. Не реагируя на испуганный вскрик и выпавшие из задрожавших пальцев ключи от квартиры.
– Попалась, – выдыхаю ей на ухо, чувствуя, как учащенно колотятся наши сердца. Мое – от бега, ее – от испуга. Но в унисон, повторяя ритм.
– Баринов! Ты – больной? Совсем крышечкой кукукнулся? Идиот! – я позволил ей вдоволь побрыкаться и даже выпустил из кольца рук, давая возможность развернуться ко мне лицом. Чтобы тут же упереться руками в стену по обеим сторонам от ее плеч, нависая и с удовольствием рассматривая раскрасневшуюся от шока и негодования девушку. Чуть подаваясь вперед в попытке прижаться ближе, но ее ладони незамедлительно ложатся мне на грудь, останавливая.
– Что ты здесь делаешь? – хмуро бросает она, пытаясь меня оттолкнуть. Но в этот раз я не готов отступить.
– Тебя ловлю, – пожимаю плечами в максимально честном ответе, замечая ее шире распахнувшиеся глаза. Она пытается оставаться такой же недовольной, но замешательство в голосе выдает ее с потрохами.
– Зачем? Я же ясно выразилась – видеть тебя больше не хочу, – эмоции вновь набирают обороты, и она выразительно поджимает губы, – и мы уже, кажется, давно обо всем поговорили.
– Ты права, – соглашаюсь легко, – тебе кажется. Снова. А мне все еще есть о чем тебе сказать.
Ладони на моей груди еле заметно подрагивают, и я еле сдерживаюсь, чтобы не прижаться к ним по очереди губами. Лаской стирая все, что заставляет ее переживать и огорчаться. Но сначала разговор…
– Так говори, давай, – дергается она в попытке улизнуть, но я вовремя реагирую на маневр, – а то уже поздно, спать пора!
– Так рано? Завтра же выходной, – искренне удивляюсь, наклоняя голову набок.
– Мне на работу, – вот врет ведь. По глазам, которые она упорно отводит от моего лица, вижу, что врет. Но разоблачать не спешу.
– Отлично, до утра еще далеко. Мне хватит, – уверенно киваю, огромным усилием пряча улыбку в ответ на ее возмущенное сопение и сложенные на груди руки, – домой запустишь?
– С какой стати? – вскидывается Лазутина, а мне на миг кажется, что ей до невозможности хочется меня чем-нибудь стукнуть.
– Любишь устраивать разборки при свидетелях? – понимающе киваю, «нажимая» на правильные точки, – тогда, конечно, давай здесь выясним отношения. Мне без разницы.
