Но тут удача оставляет меня. От соприкосновения чужой руки с собственным лицом, на миг теряю ориентацию. Из разбитой губы по подбородку тут же сбегает струйка крови, чуть щекоча кожу, а я поспешно отступаю назад, пытаясь выиграть время. Но жестокий удар с ноги, обутой в тяжелый добротный «кирзач», по ребрам сбивает меня на землю. Где я только успеваю закрыть голову, оберегая ее от ударов. И они следуют незамедлительно, взрываясь тупой болью в плече и бедре.
Как бы не убили в запале…
Но спасение приходит неожиданно. В виде соседа, решившего выгулять своего зенненхунда именно в эту минуту. И клянусь, никогда я еще не был настолько рад его видеть.
– А ну отошли от него, ублюдочные создания! – гневный окрик эхом разносится по пустынному, покрытому мраком наступившей ночи, двору. «Бугай» что-то пытается возразить, но утробный рык собаки, достающей ему до верхней трети бедра, достаточно весомый аргумент в пользу того, что иногда нужно и промолчать.
Встаю с трудом. Тяжело опираясь на поданную руку, со стоном выпрямляюсь, оценивая повреждения. Голова не кружилась, что несказанно радовало. Правая нога болела адски, но шевелилась, значит перелома можно было не бояться. Остальное пульсировало жгучей болью различной степени интенсивности, но тоже фатальным уроном не пахло. Я постоял несколько минут, пытаясь отдышаться.
На вопросы соседа отвечал расплывчато. Нет, не знаю. Видел в первый раз. Лица не рассмотрел. В полицию обращаться не буду.
А затем, попрощавшись, направился домой. И там, пытаясь стереть кровь с лица, задумался. Просто так Брагин не успокоится. Хорошо, что он решил выместить свою злобу на мне, а не на Лазутиной. Но и быть мальчиком для битья я не подписывался. Поэтому следовало придумать что-то такое, чтобы раз и навсегда объяснить ему, что в нашу сторону даже смотреть опасно для жизни и здоровья.
Но до конца додумать я не успел. Заливистая трель дверного звонка заставила со вздохом отвлечься от собственной физиономии и направится в коридор.
Наверняка сосед решил проверить, как я тут. А то вдруг лежу без сознания…
Но едва я распахнул двери, приветливая улыбка сползла с моего лица, а из горла вырвался раздраженный рык, демонстрируя мое отношение к незваному гостю. Заставляя его чуть отшатнуться, но не изменить намерения войти. Знаменуя своим появлением дерьмовое окончание дерьмового дня…
И то, что когда-то он был моим лучшим другом, ничего не меняло…
– Зачем приперся? – расшаркиваться перед Куртом не собирался, пусть скажет спасибо, что не захлопнул дверь перед его носом.
– Поговорить, – от моего явно недружелюбного напора парень растерял всю решимость и теперь нервно переминался с ноги на ногу.
– А есть о чем? – мысли посторониться и впустить Курта в квартиру даже не возникло. Наоборот, я встал поудобнее и сложил руки на груди, еле сдерживаясь, чтобы не кривиться. Безобразная сцена на улице за «Бригантиной» все еще стояла перед глазами, тренируя мою выдержку.
– Поверь мне, есть. Уверен, тебе даже понравится, – кивнул бывший друг, быстро оглянувшись. Следят за ним, что ли? Или совсем кукушечкой тронулся, раз мания преследования внезапно одолела? В любом случае, мне это было не интересно.
– Сильно сомневаюсь, – нога начинала гореть все сильнее, а ребра слева ощутимо заныли. Я тяжело привалился к дверному косяку, изо всех сил борясь с желанием послать Курта как можно дальше.
– Это касается Брагина, – понизил голос Курт, пристально глядя в мое лицо в поисках заинтересованности. Но кроме нарастающего раздражения я не испытывал сейчас ничего. И бывшему другу не верил ни на грамм.
– Да что ты говоришь? Решил настучать бывшему лучшему другу на нынешнего? – я издевательски хохотнул, переступая с ноги на ногу, а потом на меня внезапно снизошло озарение, – или нет, не так. Тебя послали, чтобы ты доделал то, что не удалось тем шакалам с улицы полчаса назад? Да, Курт?
Но, вопреки моим ожиданиям, парень лишь искренне удивился, никак не показав осведомленности. А так как так виртуозно врать Курт никогда не умел, то… Да, вероятнее всего, к драке он не имел никакого отношения.
– Что доделать? Какие шакалы? – непонимающе нахмурился он, подтверждая мои умозаключения, – не понимаю, о чем ты. Я со вчерашнего дня никого не видел.
Он замолчал, а я внезапно устал. Очень. И от Курта, и от сегодняшнего дня, и от самого себя. Поэтому с силой провел пятерней по короткому ежику волос и уже без капли иронии поинтересовался, стремясь поскорее закончить ненужный разговор:
– Так что тебе нужно? И давай конкретнее и по существу, желания разгадывать твои ребусы у меня нет.
– Я хочу уничтожить Брагина, – медленно и очень четко выговорил бывший друг, – и мне нужна твоя помощь.
Вот это поворот…
Минута войны взглядов и я отступаю, сдаваясь на милость собственному эгу, требовавшему мести. Пропуская Курта в квартиру и решительно захлопывая дверь за ним. Без слов устремляясь в комнату, не говоря ни слова. Он у меня не первый раз, так что дорогу найдет. Надеюсь, что по пути обдумает все, что хочет мне рассказать и будет краток.
Потянув на себя стеклянную дверцу, я достал с полки бутылку виски и с чувством сделал большой глоток с целью обезболивания. А затем с тихим стоном рухнул на диван, подпихивая под ноющий бок подушку и устраиваясь поудобнее.
Курт скромно остался стоять, только к окну отошел, спрятав в карманы потрепанных дизайнерских джинсов руки.
– Давай уже, рассказывай, – поторопил я его, когда пауза затянулась.
– У меня есть информация, которая может помочь упрятать Брагина на десяток лет за решетку, но мне нужна твоя помощь, один не справлюсь.
– С какой это стати ты решил все переиграть? Еще недели не прошло, как готов был пойти на любое преступление, если Брагину это будет нужно, – припомнил я ему его неприглядную роль, едва не стоившую Лазутиной чересчур многого, чтобы можно было об этом просто так забыть.
– Просто ты оказался прав, Ник, – покаянно опустил глаза бывший друг, – я действительно перешел черту, пойдя на поводу у этого урода. Протрезвел утром и понял, что чуть своими собственными руками не натворил. Прости…
Напряженный вид, поджатые губы, смурной взгляд в окно… все говорило о том, что Курт действительно раскаивается и переживает. Но…
Я слишком хорошо его знал. Настолько, чтобы актерскую игру не оценить.
– Давай без слезливых сцен, – грубо перебил я его, показательно зевнув, – мы не на экзамене в театральное училище и не на сцене. Поэтому выкладывай начистоту – чем он тебя держит? Ты за дурь не расплатился? Или денег в долг взял? Что?
Злобно сверкнувшие глаза Курта и вмиг изменившееся лицо сказали все сами за себя. Он яростно усмехнулся и кардинально сменил тон.
– Даже если и так, то что?
Я молчал, разглядывая парня со смесью жалости и презрения. И как я раньше не замечал, кого я называю лучшим другом? Где были мои глаза и прочие органы чувств? Тот, кто сейчас стоял напротив и пытался в очередной раз решить все свои проблемы чужими руками вызывал лишь чувство глубокого отвращения.
