Но Янка будто гипнотизировала меня своими колдовскими глазами, словно в изощренной пытке. И я решил не заморачиваться. Зачем? Ведь от слов не изменится, по сути, ничего.
Я осторожно протянул руку, огладив тыльной стороной пальцев девушку по щеке. С щемящей нежностью встретив ее вздох, с которым она чуть прижалась к моей руке, прикрыв глаза.
– Ты мне доверяешь?
И снова томительные секунды. Снова ожидание. Словно последний рубеж перед тем, чтобы стать по-настоящему близкими. И речь сейчас шла совсем не о физиологии. Почему-то я был уверен в том, что ее ответ безвозвратно изменит все. И как раньше уже точно больше не будет.
– Да.., – еле слышно, но мне большего и не требуется. С удивлением обнаруживаю, что все это время я задерживал дыхание. Никогда еще две буквы не значили для меня так много. Ни разу еще ничего я не ждал с такой надеждой, еле сдерживая нетерпение и беспокойство. И награда оказалась слишком велика, чтобы сдержаться хотя бы в малом…
Я аккуратно вновь подхватил Янку на руки, стараясь двигаться максимально быстро. Несколько шагов и вот уже опускаю девушку на кровать, присаживаясь рядом. Всего несколько шагов, но я успел заметить и непрерывную мелкую дрожь, сотрясающую хрупкое тело, и неестественную скованность. Да и сейчас, избавившись от моих рук, расслабленной она не выглядела.
В комнате было темно, а неяркий свет луны позволял разглядеть очертания предметов, не более. Тем не менее, я то ли видел, то ли больше чувствовал, как подрагивают густые ресницы крепко зажмуренных век, а приоткрытые губы пропускают частые вдохи и выдохи. Такая нежная и такая беззащитная, что в растерянном восторге отзывается собственная душа…
Снова оглаживаю пальцами ее скулы, чувствуя, как она резко вздрагивает от первого прикосновения. Хмурюсь, но руку не убираю.
– Не бойся, – шепчу, плавно спускаясь к шее, – я никогда тебя не обижу, Яна…
Не знаю, насколько она понимает то, что я хочу ей сказать – ее глаза по-прежнему закрыты, но через несколько мгновений тело девушки чуть расслабляется. Позволяя мне сделать то, что так ей сейчас необходимо, несмотря на обстоятельства и наши эмоции. И я не говорю вслух, но точно знаю, что скорее позволю отрубить себе обе руки, чем предам это доверие.
Время становится тягучим и вязким, когда я на мгновение замираю перед следующим шагом. Понимая, что это последняя грань, за которой пути назад не будет, и изменить что-то станет попросту нельзя. Оставалось лишь решить для себя, готов ли я осознать и принять все последствия своего смелого предложения. Потому что уверенности в том, что утром, вспомнив все случившееся, Янка не станет меня избегать, не было.
А вспомнит ли? И чего я хотел больше, чтобы забыла или раз за разом краснела от воспоминаний, когда думала обо мне? Не знаю…
Пальцами нежно, почти невесомо оглаживаю нежную кожу шеи, спускаясь на ключицы. Безумно хочется повторить их путь губами, языком выводя замысловатые узоры, но я не в праве. Даже несмотря на то, что Лазутина сама этого без сомнения хочет – хриплый выдох через стиснутые зубы и чуть запрокинутая голова, открывающая больше пространства для маневра, говорят лучше любых слов. И останавливает меня вовсе не сила воли вкупе с совестью, а простой и честный вопрос. Чем же я тогда лучше Брагина?
Можно вообще обойтись без этой прелюдии, но я не могу. Это маленькая уступка самому себе, способ хоть немного облегчить собственные муки. Ведь только коснувшись молочно-белой в сумраке кожи, я осознал, что это пытка для двоих. И, в отличие от девушки, мне не сторговаться с собственной памятью, запечатывающей каждый момент этой вынужденной, но все равно такой прекрасной близости.
Я веду ладонь ниже, придерживаясь безопасной середины и лишь вскользь задевая аккуратную грудь, но и этого больше чем достаточно. Девушку сотрясает новая волна крупной дрожи, а от меня не укрывается то, как отчаянно она сжимает согнутые в коленях ноги в безуспешной попытке остановить нарастающее желание большего. И то, что между моей рукой и ее кожей слой тонкой ткани, не меняет абсолютно ничего.
Полоска обнаженного живота обжигает мои пальцы, а на моем пути первая и единственная преграда. Я жду, что Янка все же попросит меня остановиться, когда подбираюсь вплотную к пуговице джинсов. Чуть запнувшись, отточенным движением расстегиваю последнюю, аккуратно, но настойчиво забираясь дальше. Чтобы с трудом сдержать удивленный вздох, почувствовав тонкое кружево.
Ну, Лазутина!
Это открытие оказалось сродни контрольному выстрелу. Я ожидал чего угодно, но реальность потрясла меня до глубины души. Даже на ощупь ткань была тонкой, нежной и, я был в этом уверен, донельзя сексуальной. Темнота не позволяла оценить ни цвет, ни какие-либо другие детали, но моему воображению это и не требовалось. Образ полуобнаженной девушки в черном откровенном комплекте заставил сжать зубы и тихо замычать от резкого прилива крови к паху. Теперь даже самые страшные тряпки на ней не заставят меня забыть об этом. О том, что под невзрачной оберткой скрывается полная самых неожиданных сюрпризов девушка…
Внезапно она выгнулась, вцепляясь в покрывало пальцами, и комнату огласил первый хриплый стон, когда я впервые осторожно прикоснулся к клитору. Поглаживая и приручая в нежном знакомстве. Лишний раз убеждаясь в том, что Лазутина так отчаянно старалась скрыть последний час.
Янка была возбуждена. Очень. Слишком уж легко скользили мои пальцы, обильно увлажненные тягучим секретом. Слишком уж откровенно и ярко отзывалось ее тело в попытке приблизить момент долгожданного освобождения. Которое этой ночью я должен ей подарить любой ценой.
Мои пальцы двигаются медленно по круговой траектории, распаляя девушку еще больше, но я не хочу торопиться. Каждый новый вздох, каждый стон отдавался в моем теле разрядом яркого удовольствия, учащая сердцебиение. Стараюсь отвлечься, подумать о чем-то скучном и обыденном, но не получается. Перед глазами, будто на повторе, образ Лазутиной, обводящей пересохшие губы языком…
Постепенно наращиваю темп и нажим, отмечая малейшие изменения в поведении девушки. Шумные вздохи сменяются всхлипами и вскриками, а тонкие пальцы бездумно комкают покрывало, в тщетной попытке достичь желанной грани.
Я по-прежнему сижу рядом с Янкой на постели, подогнув одну ногу под себя, но менять положение даже и не думаю. И дело тут вовсе не в удобстве, хотя нога уже затекла до онемения, а спина еще напомнит о себе из-за длительного наклона в сторону. Куда удобнее было лечь рядом, но… все это оказалось намного тяжелее, чем я себе представлял. Красивая и сексуальная девушка так близко, в моих руках, разгоряченная, готовая дать и принять неописуемое наслаждение… я боялся, что банально не сдержусь. В голове уже ощутимо шумело, сознание плыло, а тело напряженной струной сводило меня с ума в неудовлетворенном желании. Желании к той, которую я столько лет считал невзрачной и «серой». Недостойной моего внимания…
Каким же жестоким оказалось озарение…
Еще несколько минут моих стараний ни к чему не привели. Янка металась на постели, жалобно постанывала, но никак не могла приблизиться к долгожданной разрядке. Я чувствовал ее нетерпение, ее безмолвную мольбу, ощущая под пальцами периодические сокращения мышц, но моих усилий было пока недостаточно. Словно в подтверждение этому с девичьих губ сорвалось хриплое, на грани слышимости:
