Поняв это, послабила упор руки в дверь. Сию же минуту решила повернуться и уйти. Отпустила, перестала упираться и отошла. Сделала шаг, остановилась, снова повернулась. Пока дверь ещё не закрылась, я проговорила:
— Что я сделала вам плохого?
Женщина остановилась тоже. Дверь застыла на месте.
— О чем ты?
— Скажите, почему вы ненавидите меня, ведь вы меня даже не знаете.
— И не хочу узнавать, — проговорила она холодно, так что даже на расстоянии я чувствую этот холод.
— Как вы думаете, почему ваш сын выбрал меня и полюбил?
— Он тебя не любит. Забудь.
Да, теперь я понимаю, это бессмысленно. Попыталась и меня ждала неудача.
— Уходи и никогда больше не возвращаться. Селим не будет с тобой. Его забудь. Живи, как знаешь.
Я поджала губы. Хотела ещё что-то сказать, но не стала. Просто улыбнулась ей почему-то, кивнула, повернулась и пошла из подъезда.
На улице тихо. Слышно как проезжают неподалеку по шоссе машины, но тут по алее к моему дому иду почти в тишине.
В этот вечер ещё больше запуталась в чувствах.
О чём буду думать завтра, не знаю. Сейчас это тайна.
Что буду делать? Буду работать в своем кафе, отрабатывать деньги взятые на платье и ждать человека в котором не ошибусь. Буду ждать, а что ещё остаётся.
Вон и дом показался. Прошла по дорожке к подъезду, зашла на крыльцо взялась за ручку, потянула…
— Элиза!
Обернулась.
— Селим?
57
В этот момент я забыла обо всем шагнула к нему, протянула руки, а он ко мне. Столкнулись, прижались. Он обхватил меня. И я под защитой. Словно что-то большое значительное, самое важное пришло и укрыло от всего в своих объятьях.
Всем телом я прижалось, скрылась под этой плотиной завесой. Погрязла в ней, в нежелании из-под неё ещё когда-то выйти.
Неужели, правда он тут, со мной. И наша нелёгкая любовь всё ещё продолжается. Она не закончилась и не исчезла. Она вернулась и сейчас здесь рядом со мной. Поглотила меня снова.
— Элиза, — проговорил он, прижался щекой к моим волосам. Погладил их.
Я подняла на него взгляд потянулась и губы наши толкнулись и слились. Жадно, страстно, бесконечно. И как будто ничего не было. Всё ушло. Я схватилась за Селима обеими руками. Трогаю, вспоминаю.
Нет, это не может быть правдой. Это не реально. Не может быть так легко.
Словно пробило плотину и поток любви хлынуло на меня с такой силой, от которой я еде удержалась на ногах. Счастлива, успокоенная.
— Элиза, — произносит и целует мое лицо, тянет к губам руки.
А я никак не могу поверить, что эту волшебную реальность.
— Селим, о боже мой, это ты? Где ты был так долго?
— Я был в больнице. Лежал без движения, на лекарствах. Я так ждал этой нашей встречи. Каждую ночь я закрывал глаза и думал о тебе.
Что он говорит, этого не может быть, я не верю.
— А я каждую ночь думала о тебе, — признаюсь смело, откровенно.
Момент необычный. Редкий. Даже невозможный. Я растворяюсь в нём, забывая обо всем… но прошла ещё секунда и опять врывается встреча с матерью Селима перед глазами.
Это мгновение перечеркивает момент любви и нежность и отбрасывает меня назад.
Начинаю высвобождаться из его объятий, вспомнила о бумаге о разводе, вспоминала о словах, которые говорила его мать.
— Подожди, — мои движения всё напористей и требовательней.
Он остановился, смотрит, не поймет.
— Селим, подожди, — я вдруг становлюсь строгой, хоть это и нелегко.
Вот — его объятья, но вот — факты, через которые не перешагнешь, не извинишь их поцелуем и не отменишь объятьями.
Они давят и напоминают о том, что они есть. Как бы не старался не обращать на них внимание, всё равно нужно возвращаться к этой точке и её решать. А если не решишь, невозможно идти дальше.
— Ты чего? Я здесь, с тобой, всё уже закончилось, — говорит он.
— Я не могу.
— Почему? Что случилось?
Смотрю ему в глаза и не понимаю этого противоречия.
Он говорит так, словно ничего не случилось.
— Ты подал заявление, как мы можем быть вместе? — трудно, но становлюсь жёсткой. — Извини, я не могу, — поворачиваюсь и иду к подъезду.
Несколько секунд он стоит, а потом идёт за мной хватает за плечо, поворачивает к себе. В его глазах недоумение.
— О чем ты? — чувствую приближение гнева, но держится, не решается, понимает, стоит ему позволить себе сейчас что-то в этом роде, и тогда не будет у нас никакого будущего.
— Я не могу делать вид, что ничего не происходит, — выплёскивая обиду, — Эти женщины твоя мать и жена…
— Она мне не жена, — сказал медленно, видно для того, чтобы до меня дошло окончательно и навсегда.
И снова от его слов пробирает ощущение страха. Снова вернулось то чувство, что было в доме. Смелость начинает уступать место трепету. Но я всё ещё настаиваю на своём.
— Нет, я не могу, я не верю тебе, — говорю и боюсь его реакции.
— Элиза, ты моя жена, — говорит тихо, но с давлением, пока ещё без грубых нот.
Протянул руку, словно предлагая за неё взяться и вернуться на тот момент, с которого всё начиналось. И я поняла, снова сваливаюсь в ту же яму. Ненадолго я вылезла из неё, походила по краю и вот-вот шлёпнусь обратно.
Я испуганно отшатнулась.
— Нет, не подходи. У меня дома документы на развод. В конце месяца мы с тобой должны развестись, ты сам так захотел.
Он остановился. Не подходил больше.
— Элиза, я не знаю о чем ты говоришь. Я не подавал на развод. И не хочу развода с тобой. Это ошибка.
— То есть я ошибаюсь? И придумала какие-то документы? Это ты хочешь сказать?
— Возможно, не придумала, но ошибаешься. Я не подавал на развод, — удивлён.
