Но Селим упрямый как баран. Всё повторяет одно и тоже. Одно и тоже. Не жена и всё.
— Ты должна верить мне Элиза. Я не обманываю тебя. Пошли домой. Прошу.
Если он думает что услышав такое, я удовлетворюсь и растаю — ошибается.
— Нет. Я ушла не только поэтому.
— Почему ещё? — он удивлён.
— А ты не догадываешься?
Молчит. Стоит, смотрит тёмным взглядом, от которого у меня и чувство страха и чувство любви просыпается одновременно. Я как та собака её бьют, а она всё равно ластится. Откидывают, она руку лижет.
Противно от такого осознания, а без него чувствую, тоже не могу. Тяжело, а сердце тянется, хочет верить, хочет снова любить.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь Элиза.
— Ты относишься ко мне не как к жене, а как к рабыне. Я не могу так. Это не те отношения, о которых я мечтала. Хочу хоть немного равноправия, хочу не холодного траханья, а любви. Чувствовать тепло. Сколько раз я тебе это повторяю, но ты не слышишь. А теперь эта женщина, она всё объяснила. Ты считаешь меня не женой, а какой-то сексуальной рабыней? Так что ли?
Он молчит.
Такое впечатление, что он живёт в одном мире, а я в другом. У нас разные взгляды на жизнь, на любовь, на отношения. Он несет ко мне свои и заставляет подчиняться, а я несу ему свои, но ничего не получаю. Ничего. Он не желает соглашаться с тем, что нужно мне.
Мы оба тянемся друг к другу, но эта разность мироощущения и привычек снова растягивает нас по углам.
Ему то нормально, он берет что хочет, а что делать мне?
А теперь ещё эта жена.
— Селим, пока ты не объяснишь мне кто эта женщина, не покажешь всех документов, что ты не женат и пока не перестанешь относиться ко мне как рабыне, я к тебе не вернусь. Это — моё последнее слово.
Он посмотрел на меня долго так, как будто ждёт, что я ещё чего-то добавлю. Затем полез в карман, достал и подал мне телефон. Мой телефон. Я взяла.
— Я буду ждать тебя вечером, в квартире, — сказал и повернулся, чтобы уходить.
Не успела я даже подумать, что ему на это ответить, он вышел.
А я прижалась спиной к стене и замерла в задумчивости.
Истукан. Настоящий бесчувственный истукан.
44
Я не собиралась идти к нему на квартиру. Какой в этом смысл? Не вижу в этом визите решения проблемы.
Все что нужно можно решить в любой момент, но Селим почему-то не делает ничего, не разубеждает, не предоставляет доказательств.
Тогда зачем мне идти к нему на квартиру, где я догадываюсь, что будет происходить. Совершенно точно знаю, если пойду, ему удастся меня переубедить. Потому что как бы не сопротивлялся мой разум, тело ему противоречит.
Сложно это осознавать, но я уже начинаю скучать по неласковому вниманию. Нелегко признаваться в этом самой себе. Не думала, что будет так. Необычно и странно.
Прошло два дня. Селим не показывается. Сейчас сильнее ощущаю противоречия. Без конца в голове сомнения. Неуверенность. Страх.
Когда одолевал, настаивал, было плохо, а нет его, ещё хуже. Начинаю скучать. По сотому кругу варю в голове всё что случилось. Переставляю местами факты, пытаюсь приложить, приладить друг к другу. Состыковать то что никак не состыкуется.
Ничего не получается. Как не кручу, слова сказанные той женщиной, я не могу понять никак иначе. Жена и есть жена, по-другому не скажешь. Сомнения и неуверенность раздирает. Хочется верить, что всё не так… Тогда как? Кто объяснит?
Снова бегаю по утрам.
Ненадолго забытая привычка требует выполнения, и я подчиняюсь зову ветра. На третье утро выхожу из дома, разгоняюсь, беру темп и бегу. Бегу.
Скоро знакомый угол. Тот, где я упала, а Селим помог мне. Уже скоро. Вон он поворот. Сегодня я в линзах надела с утра, чтобы видеть.
Подбегаю, смотрю, на том месте снова лужа.
Что-то дёрнуло, остановилась. Огляделась.
Вдруг стало страшно от нелепой, но точной догадки. Урна рядом, я переступила лужу с каким-то маслом на вид, подошла к урне, заглянула и увидела бутылку от подсолнечного масла.
Да, теперь я все поняла. Это он.
Ещё тогда он затянул меня в свои сети, а я попалась как глупая муха в лапы паука.
Тогда это был коварный хитрый паук, а теперь он кто?
Какую цель преследует? Ну упаду, поднимет, поможет, снова затянет в квартиру. А дальше? Нет, теперь не затянет. Не получится.
Я стояла над этой лужей масла, хлопала ресницами и не могла поверить, что до такой степени он все предусмотрел.
А потом я услышала:
— Элиза.
Обернулась. Селим стоит в светлом спортивном костюме и смотрит на меня.
— Пробежимся?
Я сердито сжала губы и посмотрела на лужу. Он понял, что я поняла.
Повернулась, прошла мимо лужи, и побежала. Он принял моё молчание как согласие и побежал рядом.
Ветер от спешного бега. Не даю Селиму шанса меня обогнать. Он и не старается, следует за мной, не отстает. Между нами тихое противостояние. Слышно только дыхание, его и моё.
Его настойчивость и неотступное преследование, мне нравится, не скрою. Если бы он отвязался и оставил в покое, я бы страдала намного больше, чем от этого постоянного внимания.
Оно нужно мне это внимание. Оно говорит о том, что я Селиму небезразлична. Что он не бросает попыток, снова и снова стремится завоевать меня.
Но черт побери, почему он ничего не объясняет? Вот чего не могу понять. Почему?
Парк почти пустой только, несколько человек по дорожкам. Бегут, так же как и мы.
Полдороги мы пробежали молча. Я не смотрю на Селима, но слышу его шумное дыхание.
Хочется повернуться заговорить, спросить что-то. Но я не могу. Не могу.
И он молчит.
На повороте возле кустов угол, мы выбегаем и прямо перед нами, у скамейки небольшая толпа парней в черных куртках. Молодые пацаны. Один из них лысый, дергает за куртку девчонку, тоже такую же как все они, с черными стрелками в пол лица, с волосами выкрашенными в черный. Девчонка трепыхается в руках парня, матерится, а он дает ей пощёчины.
— Пошел вон, урод! — кричит она.
— Оставь её, — слышу справа грубый голос Селима.
Я остановилась, прохожу. Уже шагом собираюсь пройти мимо.
Лысый остановился, перестал бить девку, оттолкнул её. Глянул на меня.
— Ого, какая сучка.
— Отвалил, — Селим как гора, отодвинул меня в сторону и встал перед парнем.