Она повернулась, обеспокоенно глянула. Поставила на стол коробочку с чаем. Присела рядом. В глаза заглядывает. Тянет ладонь.
— Он тебя обижает? — в лице беспокойство.
Что я могу на это ответить?
— Нет, — говорю.
А внутри всё кричит — Обижает мама, обижает!
— Что он сделал Элиза? Скажи мне, я мать, я пойму.
— Я не знаю, просто там я не чувствую себя свободной, — говорю и понимаю, это слабый аргумент.
— А как ты думала замужем? — ласково произносит она.
— Думала, что должна была быть счастлива, но я этого совсем не чувствую.
Она подтянула стул ко мне ближе. Вижу, как хочется ей сказать что-то ободряющее, посоветовать, но что может она посоветовать, если не знает, в чём на самом деле проблема заключается.
— Он тебя ударил? — она положила ладонь на мою ладонь, — если бьёт, то конечно, жить с таким человеком не стоит.
— Нет, не бьёт.
Я же не могу сказать ей, что он избивает меня морально.
— Тогда что?
Я пожала плечами.
— Я не знаю. Просто хочу домой.
38
— Элька! — с порога кинулась ко мне Снежанна. — Боже, какая ты красивая. А счастливая какая!
Где это она счастье увидела?
Вот она действительно похорошела. Стоило ненадолго уйти, чтобы сейчас увидеть разительные изменения. Подруга просто сияет от счастья. В отличие от меня.
— Ну, давай, рассказывай скорее, — Снежка кивнула девушке, которая теперь работает на моём месте.
Жестом показала, что отойдёт ненадолго, а меня потянула в подсобку.
— Ой, а у нас такое, сейчас, — мы сели на стулья, — я короче, замуж тоже выхожу. За Эдика. Он предложил, а я не отказалась. Надоело в окно выглядывать, когда там кто-то на горизонте ещё появится. Может Эдька и есть — моя судьба. Он конечно не такой богатый, как твой Селим, но он меня любит и я его тоже. И я так счастлива.
— Я очень рада за тебя, — я улыбнулась, сжала её ладони, так хотелось, чтобы у неё было всё хорошо.
Снежка вдруг остановилась, перестала улыбаться, посмотрела на меня внимательно. Долго и тепло.
— Ну а ты, как ты, расскажи, что там замужем? Где были? У мамы у твоей спрашивала, она говорит, вы в свадебное путешествие поехали. Вот думаю, живут же люди. Нам с Эдиком до путешествия, как до Китая.
— Нигде мы не были, — сказала я и виновато поджала губы.
— В смысле? — нахмурила она брови, а потом улыбнулась, — а-а-а, я кажется понимаю, вы в номере всё время зависали? Вам было не до поездок.
— Вот именно, — сказала я грустно, — только не в номере, а в доме. В закрытой комнате. В четырёх стенах. Причём в тёмной.
— Подожди, подожди, я что-то не пойму никак, ты что-то не слишком весело это произносишь.
А меня снова распирает. Хочется жаловаться и жаловаться, ну не могу я скрывать от близких людей своего плохого настроения, Не могу играть роль, хоть и честно собиралась сыграть. Хотело приехать и ничего не показывать маме, заглянуть к Снежанне и не рассказать того, что у меня на душе.
Не получилось. Не могу.
У меня не так много близких людей в этой жизни, чтобы ещё и от них таить, что со мной происходит. Не для того, чтобы они знали и грустили вместе со мной, а потому что мне нужна помощь, а кто поможет, как не они.
Мне нужен совет и я не хочу, чтобы они строили иллюзии. Думали, что у меня всё хорошо. Грузить своими проблемами не хотелось, но получилось. Не смогла утаить.
— Просто, я сама не понимаю, что происходит. Он не такой, каким казался. Я заперта там и нужна только для секса, — говорю грустно.
— Но это и не плохо, — осторожно проговорила Снежка.
— Только для секса. Без ласк, без души, без нежности. Просто как вещь, которую берут и используют. А ещё он хочет, чтобы я сопротивлялась.
— Боже.
Она смотрела на меня расширенными от удивления и возмущения глазами.
— А ты?
— Я сидела там, закрытая в комнате все эти дни.
— Господи, он что вообще уже?
— А сейчас, отпустил проведать маму и то, потому что… короче, я не знаю.
— Так уйди.
Я вздохнула.
— Всё сложно.
— Нда, не думала что у тебя так. Ты же вроде довольная была, влюблённая.
— Я и сейчас влюблённая. Но я хочу как у всех, а так не получается.
— Ну знаешь, иногда и по-другому тоже ничего.
Она затихла, задумалась, а потом вздрогнула.
— Ой, вот что забыла, я же тебе дозвониться то не могла, а приходила женщина молодая, с ребёнком, спрашивала про тебя. Я сначала думала клиентка, она говорит — нет, поговорить хотела.
— Кто такая? Странно. Я никого не знаю с детьми.
— Не знаю. Тёмненькая, красивая. И мальчик у неё темненький, года три, может четыре. Тоже из этих, как твой Селим.
— Да я вроде не знаю таких, с мальчиком трёх лет.
— Ну, говорю как есть, а там уже кто такая, чего хотела. Тоже не знаю.
— Так дай мой телефон. Ах, да он же не работает. Селим его забрал.
— Как это? — Снежка всё больше удивлялась.
— Ну, вот так.
— А интернет?
— Ничего нет. Я же тебе говорю, я в комнате закрыта только кровать и телевизор. И слуга приходит, чтобы позвать меня в столовую, а потом обратно.
— Ого. Вот это да. Интересно.
Я вздохнула.
— Думаешь это интересно? А я вот не хочу туда возвращаться.
— А он что, Селим твой?
— Не знаю. Ничего не знаю. Как быть?
— Так разводись.
Снежка была обеспокоена искренне, но как я могу ей объяснить. Ни так, ни так не хочу.
Правда, где-то посередине, но где? Я не знаю.
