Влияние того вечера настолько сильно, что больше ни о чем не могу думать только о нём.
На третий день вечером, я сказала маме, что иду на свидание.
Я не одевалась как на свидание, поэтому удивлённый взгляд мамы прошелся по одежде и лицу. Я почти не накрашена, в простом платье и туфлях лодочках. Но думаю, мой взгляд всё равно доказывал, что я иду встретиться с кем-то. Поэтому мама загадочно хмыкнула и вопросов не задавала.
Свидание, так свидание.
Я вышла из подъезда. Свежее дыхание ветра обдало грудь. Пошевелило ткань юбки, разметало по плечам волосы.
Не знаю что это. Наверное весна. Но знаю, что не могу оставаться дома. Не могу надышаться, хочу свободы. И меня несёт. Куда, зачем?
К нему.
Я прошла весь путь от своего дома до его и остановилась у окон. Посмотрела на тусклый свет в одном окне.
А что если он не один. Меня-то прогнал, а потом…
Ну что ж, тогда я хочу просто увидеть это. Какая-то навязчивая потребность привела меня сюда и я не остановлюсь так просто. Нет.
Хочу видеть, дотронуться.
В окне мелькнула тень. Это он. Решительно вошла в подъезд, остановилась перед дверью в квартиру. Несколько раз вздохнула, набираясь смелости и… постучала.
Что-то скрипнуло. Тихие шаги. Дверь открылась на пороге — он.
Взгляд совсем не удивлённый. Оценивающий. Скользнул очень быстро по фигуре, вернулся и остановился на лице.
— Входи.
Я вошла. За спиной хлопнула дверь.
Селим прошел к креслу, сел в него, кресло скрипнуло. Получается он сидел в нем, когда я постучала. Просто сидел? Рядом ни книги, ни бокала, ни включен телевизор, нет телефона, ноутбука… Ничего.
Как будто он знал, что я приду. Сидел и ждал.
На тумбе лампа наполняет комнату тихим светом. Никого. Тишина окружает и шорох моей юбки.
Я снова, как будто шагнула в другое измерение. Согласилась на что-то, чего раньше никогда даже и не думала себе позволять.
Селим молчит, и я молчу. Смотрим друг на друга и между нами происходит диалог. Мысленно, во взглядах.
,Значит, ты согласна на это?
,Да,
,Тебе понравилось?
,Да,
,Хочешь ещё?
,Да Селим, я хочу ещё,
12
— Ты считаешь, я был не прав? — тихий голос, но такой оглушительный в пустоте квартиры.
— В чём? — мой голос дрожит.
— В том, что ты мне не подходишь?
— Да, — ответила прямо.
Селим едва прищурился, но потом снова взгляд его стал пронизывающим, уверенным, ровным.
— Хорошо. Убеди меня в обратном, — говорит и медленно стучит пальцем по перилу кресла.
Насмешка только в голосе, не в лице.
— Как убедить? — не понимаю.
— Как ты хочешь?
— Я не знаю, ты мне скажи.
Взгляд его переместился вниз. Туда, где от этого холодного взгляда уже закипает желание. Где от голоса становится жарко и тесно в любой одежде. Где разгорается и пылает огонь, ещё только от бледной искры. Где зарождается влага и стремиться наружу, чтобы дать понять и телу, и касанию, и взгляду, что нет никаких преград, есть только желание. Простое и понятное.
— Подними платье, — произносит Селим.
Взгляд его застыл, не движется. Прибился и стоит на одном месте. Это даже не игра, а действительность, в которой я теперь должна существовать.
Если хочу, чтобы меня не выставили за дверь, хочу уцепиться ногтями за эту комнату, эту кровать, за эти стены и дверь. Я должна делать только то, что он мне говорит.
Пальцы послушны, они подчиняются. Тронули ткань, потянули, оголяя сначала ноги, потом бёдра. Я сжала в ладонях лёгкую ткань и не отрываясь, смотрю на Селима. Между ног предательски сводит. Жаждет проникновения.
— Спусти трусы.
Я уже даже не вздрагиваю, просто делаю. Одной рукой придерживаю платье, другой стягиваю трусы.
— О, нет, — он разочарованно, отводит в строну взгляд.
Что он там увидел? Вроде бы я тщательно ухаживаю, вовремя подбриваю, оставляю только тонкую полоску.
— Что это такое? Нет, так не пойдёт.
Он раздраженно встал, прошел к окну, потом мимо меня, как будто напрочь забыл, что я здесь стою. Отсутствую. Стенка. Никто.
— Что не так? — я осмелела и спросила с лёгким недовольством, гордо вскинув подбородок.
Хотя, какая там гордость, стою без трусов. Сплошное пошлое унижение.
— Всё не так. Я не терплю эти причёски, там должно быть чисто. Понимаешь — голо. Только кожа и плоть, больше ничего. Никаких волос.
— Но я…
— Уходи.
— Ну, пожалуйста.
— Ты не поняла? — он грозно глянул.
Нет, лучше не шутить с этим. Если ему не нравится, нужно всё исправить. Тогда, я сейчас пойду домой и сделаю всё, как надо.
Что за чушь, что я сделаю?
Это ерунда бред. Всё, надоело, я не буду играть в эти игры.
Резким движением я натянула трусы, откинула подол платья, поправило его. Повернулась и взялась за ручку двери.
— Подожди, — услышала голос Селима.
Кажется, уже не такой строгий. Я обернулась. Он идёт ко мне. Подошел, встал рядом, рассматривает лицо. Теперь я вижу он не строгий, не злой. Может быть, вот сейчас поцелует.
Он протянул руку, тронул мою щёку. Я хотела улыбнуться, но в следующий момент он схватил меня за шею, сдавил её и повернул меня к себе задом. Толкнул на дверь, схватил подол платья, потянул вверх. Стянул трусы и быстрым движением колена раздвинул мне ноги.
Я снова прилипла к этой двери. Прижалась щекой и ладонями. Жду.
Секунда, другая, третья. Ничего не происходит, только чувствую, как пульсирует жилка в виске. И подрагивают пальцы ног, вставшие на носочки.
