— Тебе плевать на нашу семью, раз ты изменяешь мне со своей этой как её, помощницей. А я не поломойка, чтобы круглые сутки вымывать твою квартиру, найми уборщицу.
— Но ведь было всё хорошо, — развёл он руки в стороны, как бы уговаривая меня и дальше мыть полы.
Как будто убеждая, что раньше ведь это меня совсем не смущало.
— Что хорошо? — возмущённо выкрикнула я. — Что я сидела дома, не лезла к тебе в кабинет, а ты прекрасно развлекался? Это было хорошо? Значит, будем заканчивать. Я хочу развестись. Ты станешь свободным, как мечтает твоя Карина. Будешь весь целиком ей принадлежать. А мне ничего не нужно. Что дашь сыну, то дашь. Я оставляю всё тебе и ни на что претендовать не буду.
— Соня, но это же неправильно. Это не честно.
Что он говорит, я совсем ничего не понимаю.
Он просит? Уговаривает. Зачем?
— Паша, ты уже завтра можешь стать свободным человеком. Просто отпусти меня. Я уйду, с сыном. Я не буду уходить далеко, ты сможешь навещать сына, когда захочешь. Но дай мне жить, как я хочу, а не так как ты мне навязываешь. Между нами нет любви. Её нет, ты сам это понимаешь прекрасно. А я не служанка, чтобы обслуживать тебя ещё двадцать лет. До того времени, когда ты вдруг решишь, что действительно хватит и можно разводиться. Я не хочу оказаться в сорок лет разведённой женщиной. Не хочу.
— Но почему ты так говоришь. Ведь мы же хорошо живём, у нас всё есть, посторожим дом. Ну дай мне ещё один шанс. Я обещаю что буду…
— Паш, между нами нет любви. И сколько бы шансов я тебе не давала или ты мне, она не появится. Я тебя не хочу, а ты не хочешь меня. Всё, понимаешь — всё.
Дверь открылась:
— Мам, мы кушать будем?
— Конечно родной, — я подошла к сыну, обняла его, глянула на мужа и пошла на кухню.
Приготовила ужин, мы поели и все снова, как в любой из предыдущих наших вечеров, разбрелись по комнатам.
Такое ощущение, что ничего не было, ни сбора вещей, ни выхода, ни желания уйти, ни разговора с мужем. Может и было, но уже никто про это не вспоминает.
И как подтверждение тому, ровно в десять я услышала мерный храп из нашей спальни.
И всё-таки я хочу понять, где Платон?
Куда он делся после своих страстных излияний и обещаний любви. Не может быть, чтобы он, вот так сразу после нашего разговора, положил трубку и просто обо мне забыл.
Ну не может этого быть.
А если так, значит, действительно случилось что-то очень серьёзное, очень… плохое.
Я не хотела допускать этих мыслей, но только они могли объяснить его молчание.
В одиннадцать, я тихо выскользнула из квартиры. Спустилась на два этажа вниз, подошла к квартире Платона, встала у двери и прислушалась. Тишина.
Стукнула, раз, другой, третий. Нажала кнопку звонка. Тишина в ответ.
И уже здесь, у его двери, поле всех моих попыток, мне стало страшно.
Где он?
Я поднялась домой, тихо вошла в квартиру закрыла замок и обернулась…
— Где ты была? — муж смотрел на меня таким взглядом, как будто вот сейчас набросится и будет добиваться ответа.
— Сидела на лестнице, мне нужно подумать.
— Ясно, — он повернулся и пошел в спальню.
Хорошо, что он знал эту мою дурацкую привычку…
Глава 43
Ощущение одно — я в тюрьме, а надо мной постоянно ходят надзиратели. Они следят. Если я вдруг смогу встать, сразу под руки и жениться.
Стоит мне только встать.
А Венера каждый вечер со мной, как верная, любящая женщина.
Доктора и медсестры умиляются её нежной любви ко мне. А мне по барабану, я хочу одного, чтобы мне дали телефон и я бы смог позвонить Софии.
Который день она ничего не знает обо мне, думает, что я её бросил. Представляю её мысли. Но если так не думает, если беспокоится, где я и что со мной, то вполне могла бы и найти меня. Скорее всего, она просто не знает, как найти человека. Она ведь как ребёнок, ничего не знает, не умеет. Закрыта, в своей квартире и боится шаг ступить за порог. Детский сад, супермаркет, дом.
Это всё объясняет.
Я жду её, а она ждёт меня.
Меня уже тошнит от внимания Венеры. Ну как я могу на ней жениться. Ну как?
Вот тогда я точно застрелюсь, сразу как выйду из Загса.
Нужно что-то придумать, причём здесь в больнице, пока я немощный. Нужно отбить у неё желание быть со мной. Но пока никак. Однажды я предпринял одну попытку и кому сделал хуже.
Думал отбить желание, а получилось, что ещё больше его подогрел.
Вот же вляпался.
— Ничего милый, скоро ты поправишься, и мы поженимся. Я уже платье купила. Такое красивое тебе понравится. Мы будем самая красивая пара во всем городе.
Она трогала пальцами мою щёку, а я ничего не мог, только лежать терпеть и соглашаться.
Внезапно меня осенило:
— Жаль только, что детей у нас не будет.
Палец её остановился, брови нахмурились.
— Что значит, не будет?
— Нет секса — нет детей.
— А почему ты считаешь, что у нас не будет секса. Очень даже будет. Ты себе представить не можешь, какая я темпераментная и страстная.
И даже не хочу представлять, подумал я.
— Дело в том, что я не могу заниматься сексом, ну ты понимаешь?
Она снова нахмурилась.
— Кто это тебе такое сказал?
— Я сам знаю.
— Он что у тебя того? — и она рукой показала, как именно он у меня того.
— Угу, — согласился я.
— Совсем? — разочарованно глянула Венера туда, где сейчас в полном покое, находился мой член.
— Да. Вот уже лет пять ничего, подтвердил обреченно.
— Ах, бедненький.
Ну, я подумал — тут она и отстанет. Но зря я так думал.
