Что мне делать с этой любовью, которая возможно не любовь?
И всё-таки я старалась держаться за семью. Не хочу разрушать. Боюсь совершить непоправимую ошибку. Чувства нужно скрывать так глубоко, как это возможно. Они скорее всего пройдут. А семья будет всегда. Просто нужно держаться за неё, скреплять всеми возможными способами.
Действовать. Хотелось перемен, и чего-то ясного. Я не знала точно чего.
Дом, который хочет купить Паша, или совсем другое. Я не знала, куда повернуть свои мысли, в какие запихнуть идеи.
Чего я хочу? Так и сидеть дома и знать наизусть все моющие средства и порошки, или всё-таки попытаться найти какую-то работу. Постараться быть более независимой. Иметь возможность решать.
Я догадывалась, это не понравится Паше. Он не так хотел. Только теперь уже совсем ясно, его отношение ко мне складывается именно от того, что я не пытаюсь ничего делать. Он перестал уважать меня, и видит только домохозяйку, которая ничего не скажет против. Если буду работать, он начнёт меня уважать.
А может у него там, в офисе найдётся место и для меня, хотя бы на пару часов в день, я могу приходить, помогать.
Нужно попробовать это вариант. Не хотелось распрощаться с возможностью работать. А потом когда будет дом, так я вообще не смогу оттуда и носа показать столько будет дел и забот.
Я со страхом думала об этом и уже не была так рада этой затее.
С таким настроем, я прилично оделась, для офиса и решила заглянуть в кабинет моего мужа. Хотелось показать, как я могу работать и как прекрасно буду выглядеть у него в приёмной.
После его вчерашнего хорошего настроения, хотелось действовать.
А после того как я вернулась от Платона появилось вдохновение. Его слова впрыснули в меня новую уверенность в себе. Заставили шевелиться, и идти на риск. Можно даже сказать — на провокацию.
Если мой муж начнёт отказываться, я могу повернуться и сказать — не очень то и хотелось, пойду туда, где меня примут.
Конечно, я не собиралась прямо так и сказать, но эта смелая мысль придавала уверенности.
Дверь открылась, блеснула музыка ветра, дзинькнула, но видно не достаточно громко, чтобы кто-то обратил на это внимание. Наверно заняты работой.
Чуть дальше, в глубине помещения я услышала голоса, потом смех.
Дрогнуло в сознании, заставило затихнуть, прислушаться. Так и есть разговор и смех. Может с клиентом?
Голоса мужской и женский. Мужской голос мужа, женский — Карина…
Пара несмелых шагов. Я тихо прошла вглубь по коридору. Белые стены, стенды с надписями, дипломы в рамках, сертификаты. Всё это я видела, и не раз. Эти картинки уже не производили на меня того впечатления, что было раньше.
Совсем рядом резкий смех. Потом разговор.
— Ты знаешь чего я хочу, и не отнекивайся, — говорила она.
— Это не так просто, я говорил уже, — отвечал он.
— Но мне надоело. Паша, сначала разведись, а потом лезь ко мне своими ручищами.
— Вот этими вот огромными ручищами, я тебя сейчас схвачу.
— Нет, нет, — пронзительно смеясь закричала она, — ты пользуешься моей любовью!
— Конечно пользуюсь, — пролепетал он.
Я не хотела даже представлять, что там сейчас происходит. Но не могла уйти просто так. Это было бы совсем глупо.
Раз он так со мной, тогда и я буду жестокой. Я взялась за ручку и смело открыла дверь.
Он обнимал её, его рука под её халатом, а губы прильнули к шее.
В первый момент мне захотелось засмеяться. Что я и сделала.
Я стояла и смеялась просто так, не знаю почему. Слов никаких нет, только дурной глупый смех.
Они отскочили друг от друга. Но даже если бы не отскочили, что я могу сделать, убить их обоих. Почему-то неожиданно стало так легко. Я даже не поняла, почему так произошло.
— Соня, это не то что ты думаешь, — сказал он и даже с каким-то нахальным вызовом.
Как будто я совсем глупая, или слепая, или просто тупая.
Я стала смеяться ещё громче.
Потом вдруг что-то вспомнила, открыла сумочку и достала серьги, что он мне подарил, протянула их и положила на шкафчик.
— Вот, я не хочу серьги с искусственными камнями, а твоей помощнице они как раз подойдут.
— Ну конечно, — она вдруг стала наглой до предела, — он мне уже их дарил, только я отказалась, мне тоже без бриллиантов не нужно.
— Тогда можешь их выкинуть. А его, можешь забирать себе. Только вот дойдёт ли до бриллиантов, это вопрос. Он ведь дом собрался покупать, чтоб я там жила, с ребёнком и с ним.
Она глянула на него:
— Ты говорил, что я буду там жить с тобой.
Паша очнулся:
— Мало ли что я говорил, — он взял меня за руку и потянул в себе в кабинет.
Дернул, закрыл дверь, я остановилась.
— Что ты устраиваешь? — недовольно проговорил он.
— А ты? — небывалая смелость нахлынула и заставила прямо посмотреть в глаза мужу.
— Я не собираюсь сейчас это обговаривать.
— Хорошо. Значит, собирался с ней жить в новом доме, а я для этого я должна разрешить продать квартиру? Вот тебе — я показала ему дулю под нос.
— Ну что ты так реагируешь, ничего такого не произошло.
— Произошло Паша, уже давно, когда я стала для тебя мебелью, и когда ты решил, что можешь делать всё что захочешь. Вот тогда и произошло.
— Ну о чём ты, нет, вовсе нет.
— Да. Ты меня не любишь, а я не люблю тебя.
— Я тебя люблю, не говори за меня.
— Но я этого не вижу.
Он остановился, посмотрел в пол. Потом на меня.
- Понимаешь, я должен всё время чувствовать ещё что-то. Мне это нужно.
— Ты слишком далеко зашел. Я так не могу.
Я повернулась, чтобы уходить. А он стоял там, уперев ладони в стол и явно решал как поступить, пойти за мной, или не пойти.
