Резко открываю дверь — на пороге сосед. В руке какой-то альбом.
Взгляд его застыл у меня на груди и на всём остальном. Под ночнушкой-то ничего нет. А я остолбенела, даже забыла об этом.
Несколько секунд я не могла ничего понять.
Потом решила — мысли материализуются.
Его футболка обтянувшая грудь, у горловины виден краешек татуировки. Я уставилась на это краешек, не могла отодвинуть взгляд. Как голодный человек смотрит на жареную, золотистую, куриную ножку, смотрит и понимает какое это блаженство откусить от этой ножки…
Черт, мне захотелось схватить его за эту футболку и втянуть в квартиру… но я спохватилась и резко глянула ему в глаза.
— Чего тебе?
— А муж где? — сказал он быстро, окидывая взглядом пустую квартиру.
От его голоса мурашки побежали по коже, и Платон заметил, как я вздрогнула.
— Не твоё дело, где мой муж, — нужно было сопротивляться нахлынувшему желанию.
Но его руки с натянутыми мышцами, я вспомнила, как они сильны и как держали меня… черт…
— Я хотел вот показать… — он протянул альбом, потом остановился, — так его нет?
Спросил с видом кота, которому подставили под рот сметану и отошли в сторону, чтобы он смог в полной мере этой сметаной насладиться.
— Нет, и будет не скоро! — сказала я и размахнулась, дернула дверь, чтобы закрыть, но нога Платона уже стола наготове и я слишком поздно заметила это.
Он толкнул дверь рукой и вошел в квартиру. Совершенно нагло осмотрелся, прислушался, потом непристойно меня осмотрел. Кажется, он даже сглотнул, глядя на мою грудь.
— Э, да ты одна-а, в этой прозрачной маечке, такая чистая и прекрасная, — ухмыльнулся он.
Я вспомнила, что на мне нет одежды, потому что эта ночнушка, на одежду не тянет.
— Убирайся вон, я позову на помощь! — испуганно пролепетала я, понимая, что сейчас может произойти.
А я сама этого хочу…
Но сквозь желание всё ещё пробиваются искры разума.
— Ну конечно, конечно, ты позовешь на помощь.
Он прошел, бесцеремонно заглянул во все комнаты.
— Ау, на помощь! Хочешь, я сам позову! — и вот он уже возле меня. — Значит, говоришь нескоро придёт. То есть, твой муж, вот так утром в воскресенье, куда-то едет и оставляет тебя одну, в этой совершенно потрясающей маечке.
Он подошел вплотную, скинул лямку, склонился над моим плечом, поцеловал. От этого касания всё вспыхнуло у меня в животе. Поцеловал шею, дотронулся ладонью до лица, приподнял и поцеловал подбородок.
— Ммм, как ты пахнешь, только с постельки…
О, боже, я расплываюсь от этих поцелуев…
Он скинул другую лямку и поцеловал место, где она была, я вздохнула от удовольствия и закрыла глаза…
— С вот этой невероятной грудью…
Он взял в рот сосок потянул его, облизал, потом другой.
— С этим животом…
Ночнушка соскользнула на пол и Платон опустился, губы его уже у меня на животе, ладони на бёдрах, нежно и требовательно касаются.
Несмело, я положила ладони ему на голову, запустила пальцы в шевелюру, тронула плечи, нащупала футболку.
— Ты не должен… убирайся… — прошептала я.
— Не должен делать вот этого?
Его ладонь у меня между ног.
О, путь не останавливается, не слушает меня.
— Уходи… — шептала я.
— Я сейчас уйду.
Но пальцы уже во мне и я не могу, не умею сопротивляться. Он толкает меня к стене, и я прилипаю, он опускается всё ниже.
— Ты хочешь, скажи мне?
— Да, — выдыхаю и сама себя ненавижу.
И тут же его язык касается клитора, и я уже сама отодвигаю ногу, даю ему пространство. Он поднимает её и придавливает, а пальцы его гуляют по моей промежности, касаясь всего, что там есть. Я чувствую их повсюду, вот они уже на моей заднице, уже забрались в ложбинку и я готова взвыть от удовольствия.
Язык смелыми движениями проходит по клитору, теребит его. А я просто как податливое существо согласное на все эти касания и проникновения.
Пусть только не останавливается.
— Ты очень вкусная. Как тут у тебя всё влажно, я не могу отовраться. Как можно от этого уйти утром, в воскресенье…
— Заткнись…
— Такая прекрасная девочка. Я мечтал о тебе две недели…
О боже, он тоже мечтал обо мне, как и я о нём…
Кажется, я люблю его!
Нет, дура, это не любовь…
А что?
Это измена. Ты уже второй раз изменяешь мужу.
Но если второй, значит — это любовь?
Нет. Третий раз — любовь…
Хочу чтобы был и третий раз… Хочу…
Я задирала ногу и прижимала голову Платона, а он всё глубже, сильнее и настойчивей.
Хочется закричать от удовольствия, но удерживаю стоны.
Кричать нельзя… нельзя.
— Я ждал тебя, каждый день, а ты — жестокая…
— Я не могу, не могу…
Кажется сейчас…вот сейчас…
Я выгибаюсь, и он двигает языком быстрее. Хватаю его за волосы и кончаю, кончаю, кончаю. Потом оттягиваю его лицо от себя и отталкиваю…
— Уйди…
Но нет, он не желает отстраняться, он встаёт надо мной, как гора и я чувствую себя песчинкой.
Он просовывает руку к моей шее, пальцы заползают в волосы, схватили и моя голова откинулась назад. Влажными губами он покрывает мой рот. Язык его проникает внутрь и я обхватываю его губами.
Этот поцелуй, как будто прощальный, но на самом деле это самый первый наш поцелуй с которого всё только начинается…
Звонок. Зазвонил телефон…
Ох, нет… но он требовательно вибрировал на столе.
Мой рот занят, но я оторвала себя от Платона и разгоряченная, красная, голая, пошатываясь и проклиная все телефоны на свете, пошла к столу, на котором лежал телефон.
