– Привет, заяц! – поздоровалась я с одноклассником, который явно не ожидал меня увидеть.
С минуту мы просто смотрим друг на друга, обдумывая, как себя вести дальше. Кажется, никто не знал, ответа на этот вопрос.
– Привет, волк! – наконец, произнёс парень и забрал у нас одежду и мешки.
Смеющаяся над ситуацией Лиза, обошла нас, крикнув короткое:
– Давайте ещё «заяц, волк, заяц, волк», как в мультике заведите! – пошутила блондинка, а затем исчезла на кухне.
Пользуюсь предоставленной возможностью и оглядываю квартиру. Просторная двухэтажная гостиная со светлыми стенами и тёмной мебелью из дерева, была разбавлена сотней разноцветных подушек и фоторамок. Кухня, пестрящая кафелем и орнаментом, сильно бросалась в глаза. Было видно, что огромную стойку, посреди помещения, расписывали вручную, мелкими точечкам, которые складывались в бутон огромной лилии. Поверх коричневой поверхности мебели, это смотрелось превосходно! Двери, объединяющей эти два помещения, не было, поэтому сразу было видно лестницу в гостиной, которая спускалась в комнату со своеобразного балкона, в нескольких метрах над диваном. Перед ним была установлена огромная плазма, смотреть которую можно было как с софы, так и с выше указанного балкончика.
– Можно я посмотрю второй этаж? – спросила я, боясь показаться навязчивой или наглой.
– Конечно! Чувствуй себя как дома! – крикнула девушка, раскладывая еду по огромным тарелкам.
Медленно поднимаюсь, оглядывая висящие на стенах фотографии. Вот, изображена Лиза на ступеньках какого-то института с дипломом в руках и радостной улыбкой. На следующей фотографии – Егор с друзьями. Все в одинаковых спортивных футболках, с номерами. Почти на всех снимках изображены эти двое либо по одиночке, либо с одними и теми же знакомыми. А где семейное фото?
Не успела я подумать над этим, как в самом конце лестницы, под потолком заметила фотографию. Она навсегда запечатлела в себе образ четырёх людей. Мужчина сорока лет сидел на диване, рядом со своей женой. За их спинами стояло два ребёнка: девочка-подросток в жутко неудобном, даже на вид, чёрном платье, с воротом до подбородка, и затянутыми в тугую «шишку» волосами, и семи-восьмилетний мальчик в костюме. Пуговицы белой рубашки были застёгнуты под самое горло, на котором виднелся огромный узел галстука. В сочетании с их возрастами, этот маскарад смотрелся до ужаса глупо. Муж и жена на диване в точности повторяли образы детей, только на маме (как я поняла) было ещё множество тяжёлых украшений. Фотография была чёрно-белой, постановочной и самой страшной, по сравнению с другими. От неё веяло какой-то неприятной, даже отталкивающей аурой, знакомой только хозяевам этой квартиры.
– Егор хочет вообще её убрать, – за своими размышлениями, я не заметила, как Лиза подошла к началу лестницы и сейчас неспешным шагом поднималась ко мне. – Я настаиваю, чтобы её оставили. В конце концов, мы не имеем право прятать свою семью, какой бы она не была, – грустно пояснила девушка, поравнявшись со мной. Не зная, что на это ответить, я промолчала, ожидая дальнейших объяснений. – За неделю до этой фотоссесии я покрасила кончики прядей в розовый, поэтому мама была очень зла, – с горькой усмешкой рассказывала Лаврентьева, не отрывая взгляд от снимка. – Из-за чего мне спрятали волосы в причёску, хотя изначально хотели накрутить ужасные локоны.
– Почему Егор хочет спрятать эту фотографию? Что случилось? – шёпотом поинтересовалась я, следя за лицом подруги.
Она глубоко вздохнула и продолжила.
– Когда мне было восемнадцать, и я заканчивала школу, мы очень сильно поругались. Я не хотела поступать на экономический, а родители видели моё будущее только там. После ссоры мне пришлось переехать в общежитие, где и началась моя взрослая жизнь, – сказала девушка, проведя пальцем по чёрной рамке. – Чтобы как-то себя обеспечивать, я устроилась на работу официанткой, совмещая её с учёбой на кондитера. Егор повторил мою историю год назад. Они хотели, чтобы он стал юристом или адвокатом, на что братец заявил, что рассматривает только карьеру спортсмена. После этого мне пришлось забрать его, а родителям сказать, что ему одиноко одному, пока они в разъездах. Хорошо хоть, что к тому моменту я смогла полностью выкупить эту квартиру, – закончила она и улыбнулась.
Видно было, что этот жест дался ей тяжелее обычного, так как на глазах блеснули слёзы. Собеседница быстро смахнула их подушечками больших пальцев.
– Ты молодец! Столько всего пережила, – искренне похвалила я, пытаясь не смотреть на неё.
Почему-то сейчас встретиться глазами с Лизой мне было не по силам, словно из-за меня она была вынуждена отказаться от детства, чтобы спасти себя и любимого младшего брата.
– Я пойду ужин в гостиную перенесу. Надо ещё фильм выбрать, – быстро протараторила подруга, спускаясь вниз по лестнице.
Делаю ещё несколько шагов и, наконец, добираюсь до второго этажа. Слева расположен маленький диванчик, для просмотра фильмов, дальше по коридору две двери. Одна ведёт в ванную, другая – в большую спальню, с зелёными стенами. Огромная кровать стояла в центре комнаты, около окна – рабочий стол, заваленный учебниками, возле тумбочки лежала мятая спортивная сумка, высокий шкаф, со стеклянными дверцами, скрывал в себе множество кубков и медалей, а развешенные на всех вертикальных поверхностях грамоты лишь доказывали успехи хозяина комнаты. Никогда не видела столько!
Выхожу, тихонько прикрыв за собой дверь. Мне кажется, Егору не понравится тот факт, что я рылась в его комнате. Поняв, что ничего интересного тут нет, я спустилась на первый этаж.
На достаточно большом журнальном столике Лиза раскладывала тарелки с едой: роллы, пирожные, пиццу, салат в маленьких вазочках и несколько бутылок колы. «Полезная» пища.
– Тебе помочь? – спросила я, подойдя к подруге.
Девушка выпрямилась и, поправив бандану вместо резинки, ответила:
– Нет, конечно! Единственная помощь, в которой я нуждаюсь – это охрана закусок от Егора. Больше мне ничего не нужно! – пошутила блондинка, улыбаясь.
Кажется, что неприятного разговора о той фотографии не было. Как этой милой девушке удаётся так быстро перестраиваться?
Как бы там ни было, к своей задаче я отнеслась серьёзно. Лаврентьев не смог украсть ни одного кусочка еды со стола (правда, несколько раз мы серьёзно подрались, но это неважно). Главное, что к началу фильма стол остался нетронутым.
– Держи! – произнесла Лиза, протягивая мне плоский конвертик.
Разрываю упаковку и мне в руки попадают корейские патчи под глаза.
– Спасибо большое! – поблагодарила я и быстро прилепила их на кожу.
Девушка лишь улыбнулась, усевшись на противоположный конец мебели, с точно такими же «слизняками» на лице. Несколько минут мы ждём, когда к нам, наконец, присоединится спортсмен.
– Лиза, зачем мы пустили его в центр? – спросила я сразу после того, как брюнет уселся между нами.
