О том, что она влюблена в него, а не в Виталия, он узнал только в день их свадьбы. Всю жизнь Максим старался вычеркнуть из памяти этот дурной эпизод: красавица-невеста в умопомрачительном платье смотрит на него с болью и говорит: «Ты меня предал». И из-за чего? Из-за Ирки с ее беременностью! Откуда она только взялась, на его несчастье?! Женился бы на Лизке и катался всю жизнь как сыр в масле.
Острое желание выпить напомнило ему о планах на вечер. Он посмотрел на часы и решил, что можно уже ехать в Бангкок – пока он будет в пути, ночная жизнь во всех гнездах разврата расцветет в полную силу. Подойдя к телефону, Ларин вызвал через ресепшн отеля такси и, не дожидаясь, когда подъедет машина, спустился в холл.
Бангкок встретил его, как старого друга, приветливо мигая огнями и привечая блеском клубов, ресторанов, отелей. За последний год в столице Таиланда Максим побывал уже раз десять. Кровожадный Виталик – знал ведь, гад, что он не выносит перелетов – постоянно гонял его в Суварнабхуми выбивать разнообразные скидки – то на наземное обслуживание, то на кейтеринг[5] , то на аренду помещений в аэропорту. Максим матерился, клял на чем свет стоит шефа и все же летел на очередные переговоры. Выколачивал из тайцев невероятные два-три процента и с чувством выполненного долга ехал в одно из многочисленных злачных мест – снимать стресс.
В Таиланде, на взгляд Максима, с процветанием порно-шоу-бизнеса дела обстояли гораздо круче, чем в разрекламированном европейцами Амстердаме. До какого только идиотизма здесь не додумались охотники за деньгами. Проститутки всех мастей и полов, включая средний, манили глянцем смуглых тел и смехотворными ценами. От продажной любви он неизменно воздерживался, а вот на разнообразные show ходил. Сидел со смесью любопытства и омерзения, удивляясь изобретательности человеческого существа. Эту бы фантазию-энергию – да в мирное русло.
Такси свернуло с широкого проспекта на узкую улочку, повернуло еще раз, и Ларин издалека узнал ночной базар и неоновые огни Патпонга. Как опытный путешественник по злачным местам, он мог бы поехать не в такое раскрученное место – например, Нана-Плаза, Сои33 – все то же самое, только цены в два раза ниже. Но сейчас, чтобы забыться, ему хотелось толпы людей, шума, калейдоскопа разноцветных лиц. Он мечтал пропасть, растворившись в возбужденном потоке иностранцев, стать незаметным не только для других, но и для самого себя.
Максим расплатился с таксистом и вышел из машины. Решил, что сначала, не торопясь, пройдется по улицам Патпонга – полюбуется на ярмарку разврата, – а потом уже выберет подходящий кабак и надерется там как следует. Он с трудом пробирался в плотном потоке людей, наводнивших узкие улочки, которые превратились к ночи в базар подделок мировых брендов – говорят, неплохого качества. Но сомнительные тряпки и липовый Rolex его не интересовали. Он вглядывался в лица праздношатающихся людей, любовался на выстроившихся по обе стороны проституток, разряженных, как на карнавал, и пытался угадать, кто из них девочка, а кто – бывший мальчик. Как правило, самые красивые и стройные тайки неизменно оказывались парнями. Операцию по смене пола они делали специально для того, чтобы вот так, стоя на обочине, зарабатывать на жизнь. Максим подумал, что было бы с ним, родись он в убогой тайской деревне, безо всякой надежды на будущее. Наверное, пошел бы в солдаты – уж это-то нищие мальчики могут себе позволить? Лучше ходить строем и подчиняться приказам, чем предлагать себя каждому встречному.
От рекламных вывесок у Ларина зарябило в глазах: «ping pong show»[6] , «open bottle show»[7] , «smoke show»[8] , не говоря уж о повсеместном «banana show»[9] . все это он уже видел. Тайцы, в желании угодить иностранцам и заработать, не гнушались использовать собственные тела не по назначению.
Нет, сегодня он пас. Пусть на бесчинства на сцене любуется кто-то другой. Его дело – забыть о своих заботах, впитать атмосферу вседозволенности и напиться до потери сознания. Чтобы благоразумия осталось только на то, чтобы назвать таксисту адрес отеля. И все.
Обойдя все улицы Патпонга, Максим остановил свой выбор на Muzzik Cafe – относительно новой дискотеке, на которой местные группы играли вполне сносную рок-музыку. Остальные заведения, включая знаменитый клуб Safari, выглядели настолько убого, что даже приближаться к ним было противно, – растрескавшиеся стены, свисающие гроздьями провода и грязные брезентовые козырьки над входом отталкивали. Конечно, если вмазать как следует, такие мелочи жизни уже не имеют значения, но сейчас, на относительно трезвую голову, он не был готов поместить свое драгоценное тело в облезлые интерьеры.
Ларин открыл деревянную дверь и застыл на секунду – звуковая волна практически сшибала с ног. Он улыбнулся: как раз то, что надо, чтобы отделаться от Даши, Виталика, Фадеева, самолетов и хотя бы недолгое время пожить собственной жизнью.
Разобравшись, что к чему, Ларин направился к бару и заказал сразу бутылку рома – пить так пить. А кроме того, знал он подобные заведения: сейчас набегут девки, которых положено чем-нибудь угощать. Вот пусть и пьют вместе с ним ром, если хотят. Все равно напиваться лучше в компании.
Время после двух рюмок стало легким, как перышко, и полетело незаметно. Танцевать Максим не любил – это пусть молодежь зеленая отплясывает, в его сорок лет уже несолидно, – но с большим удовольствием наблюдал за безумствами на танцполе. Разогревали тусовку с полдюжины девочек – «морковок», согласно местному лексикону – с хорошими фигурами и симпатичными мордашками. Одна из них особенно понравилась Ларину – свежая, юная и такая энергичная, что дух захватывало, глядя на нее. Максим присмотрелся к девчонке внимательнее: что-то в ее хрупкости и изящности напоминало ему Дашу. Глаза – что вовсе не свойственно даже самым красивым тайкам – были большими и горели ярким огнем. Во всех ее движениях читалась радость и горделивое довольство собой.
Максим начал буравить девушку взглядом, и она очень скоро откликнулась – почувствовала его внимание. Они приветливо улыбнулись друг другу, и каждый продолжил заниматься своим делом: она – танцевать с еще большей энергией, поощренная интересом солидного иностранца, он – напиваться.
Настроение с каждой минутой и каждой выпитой рюмкой ползло вверх. Максим уже перестал ненавидеть Дашу, даже великодушно простил ей свое унижение. Наверняка бедная маленькая девочка все придумала с этой своей влюбленностью, обманула его. Просто испугалась напора и того, что он действительно уйдет от жены, а она за его поступок будет нести ответственность. Эта Морозова как раз из тех, кто не умеет строить свое счастье на несчастье других. Если бы он не был женат! Если б не Ира…
После десятой рюмки он перестал считать и мысленно послал на фиг Виталика и свою невнятную тайскую миссию. Ларин подумал о том, что остаток жизни должен посвятить удовольствиям. А в чем еще состоит смысл человеческого бытия? Можно, конечно, гробиться годами и хлебать дерьмо полными ложками, но гораздо разумнее получать от своего существования наслаждение. Деньги? Да, конечно, без них никуда. Но если задуматься, не так уж много их надо. Зачем ему, например, две машины? Ирка все равно за руль не садится. К чему двухэтажная квартира в двести квадратных метров? А дача, на которую они приезжают примерно раз в полгода? А квартира на Кипре, в которой побывали от силы три раза? На фиг все это! Продаст, вложит во что-нибудь деньги и будет жить на проценты. Конечно, Ирка будет сопротивляться, скажет, что надо оставить наследство детям. Но в этом вопросе он будет непреклонен – каждый должен сам на все заработать. Пока пацаны учатся, он их содержит: все правильно. Но взрослых детей никто обеспечивать не обязан.
