Больше я не стал ждать. От слов Рэйдена во рту пересохло. Утолить мою жажду мог только он. От способов, которыми он должен был это сделать, мне стало жарко.
Неслышно я скользнул в лазарет. Дверь была открыта достаточно, чтобы я мог проникнуть внутрь и не выдать себя. Но скрипучие ржавые петли нужно смазать. Чтобы не издавали ни звука. Я уже представлял, как пробираюсь в лазарет, едва стемнеет, чтобы провести ночь с Рэйденом. Он наверняка не захочет, чтобы о наших отношениях знали. Поэтому, придется держать все в тайне. И даже скрип петель не должен будет нас выдать.
— Вы думаете, что господина Вана может привлечь хилый болезный лекарь?
Я скользнул к ширме, которая стояла рядом с дверью. И в этот самый момент Рэйден увидел меня. Его глаза удивленно расширились, но он тут же взял себя в руки. С такой скоростью могли управлять эмоциями разве что лучшие актеры.
Я приложил палец к губам, призывая его к молчанию, и улыбнулся.
В голубых глазах мелькнуло гневное пламя, но и оно было быстро затушено.
Он снова взглянул на навязчивую сурагу́ (в этом мире аналог куртизанки и гейши).
— Нет, госпожа Айми. Конечно же хилый болезный лекарь этого не сможет. Такое под силу только вам. — Его голос так и сочился сарказмом. — Поэтому, чем скорее вы вернетесь на праздник, тем быстрее сможете взяться за дело.
— Ты что задумал?
Укрывшись за ширмой, я больше не мог их видеть, но отчетливо услышал театральный вздох Рэйдена.
— Ничего. Просто волнуюсь за свое здоровье. Сейчас генерал Фу заметит, что вас нет и начнет искать. И наверняка кто-нибудь доложит ему, что видел, как вы направлялись сюда. Вас-то он пощадит, а вот со мной церемониться не станет. Здесь нет еще одного лекаря, чтобы вылечить МЕНЯ.
Все-таки, он хитрец. Вывернул все так, что у Айми просто не оставалось выбора.
Прошелестели одежды. Кажется, она все же направлялась к двери, но вдруг остановилась:
— Не нужно вводить господина Вана в грех. Возможно, ему будет любопытно узнать каково это — быть с мужчиной. Но он использует вас. А когда поймет, что ничего особенного вы ему предложить не сможете, бросит там же, где и подобрал.
— Спасибо за вашу заботу, госпожа Айми. — Я мог расслышать в голове Рэйдена знакомый сарказм и насмешку. Похоже, он ни капельки не переживал из-за слов сурагу.
Неужели, я совсем ему не важен? Наконец Айми вышла, попытавшись громко хлопнуть дверью. Но тяжелая дверь лишь жалобно скрипнула.
Я подождал еще несколько секунд, когда услышал уставший голос Рэйдена:
— Можете выходить. Она покинула башню. Я увидел в окно.
Я вышел из-за ширмы.
Между нами пролегало расстояние в несколько шагов. Но мне оно казалось бесконечным.
Красивый… Какой же он красивый. Покрытый цветными бликами от витражного окна, стройный и изящный. Гибкий. Он напоминал мне нити паутины. Тонкие, невесомые. Но стоит запутаться в них, и уже не выбраться.
На столе лежала маска для праздника.
А на поясе, перетягивающем его узкую талию, висел пузырек с туманной пылью. Его темно-серый халат был украшен блестящей вышивкой. Кажется, он действительно готовился к празднику.
— Почему вы не пришли на торжество? — Голос хрипел, но все равно звучал требовательно. Словно передо мной был подданный, не исполнивший приказ.
Рэйден не смутился. Выгнул брови и скривил свои потрясающе пухлые губы в усмешке. Кажется, его вообще ничто не могло смутить.
— Меня задержали. Срочный пациент.
Он отвернулся от меня. Подол верхнего халата взметнулся, и показалось, что по пятам за ним следует туман.
Отшвырнув маску на край стола, он начал пододвигать к себе многочисленные ступки и перекладывать с места на место пучки трав.
Я подошел к нему. Больше не мог сдерживаться. Да пошло оно все!
Я хотел его. Хотел его себе. Навсегда. Владеть им. Целовать его. Обнимать. Ласкать. Заботиться и защищать. Чувствовать его прикосновения. И дарить ему ответные. Я был уверен, что это станет незабываемо.
Я прижался грудью к его узкой спине, ловя своим телом дрожь, прошибшую его всего. Рэйден замер, а я сжал ладонями его предплечья и притянул к себе ближе. Меня окутало теплом и пряным ароматом трав.
Как изменится его запах, когда он возбудится? Я хотел знать это.
Я коснулся губами основания его шеи, прямо под короткими волосами. Рэйден вздрогнул и повернул голову ко мне.
— Ч-что вы делаете?
Боги… Его кожа была нежнее женской. Мягкой, гладкой, теплой и такой манящей, что у меня выступила горячая слюна. Как самые изысканные ткани.
Я еще сильнее вжал его спину в свою грудь, ощущая давление лопаток, и тяжело прохрипел:
— Ты не сказал ей «нет»…
Словно придя в себя, Рэйден попытался вырваться, начал сопротивляться, но я удержал его, почти до боли впиваясь пальцами в его руки.
Рэйден наигранно рассмеялся:
— Она мне ничего не предлагала.
Я накрыл ладонью его теплое горло, бездумно начал гладить пальцами гладкую кожу, мечтая оставить на ней алые следы поцелуев.
— Ты не сказал, что не испытываешь ко мне чувств. Что не пытаешься привлечь мое внимание. Не сказал, что между нами ничего, и она может быть спокойна. Значит…
Рэйден вцепился в мою ладонь. Его дыхание участилось.
— Значит, что я не позволю никому вмешиваться в мою жизнь. Пусть даже она не может сдержать своих великих чувств к вам.
Я резко развернул его лицом к себе. По бледным щекам растекался лихорадочный румянец. Такой, словно у моего лекаря внезапно начался жар.
Обхватив ладонями его тонкую талию, я приподнял его и усадил на стол. Вклинился между ног, опустив ладони на колени. Обхватил ладонями пылающие щеки.
— Ты говорил, что каждый сам вправе выбирать, кого любить и с кем проводить ночи.
Голубые глаза Рэйдена расширились, а губы приоткрылись. Он облизнул их, и розовая кожа тут же маняще заблестела.
Я глухо застонал.
— Я выбрал… Выбрал, кого хочу любить. И с кем проводить дни и ночи.
Рэйден обхватил мои запястья тонкими пальцами и покачал головой:
— Я не понимаю, о чем вы. Идите на праздник. Вас ждут.
Он попытался отвернуться, но, я рванул его на себя, распластав одну ладонь на его спине, а другой сжав подбородок.
— Не понимаешь? Тогда я объясню. Я обезумел от тебя. Заболел. Ни о ком думать не могу. Днем и ночью только ты перед глазами. Ты, улыбающийся. Ты, командующий, какие травы собирать. Ты, готовящий свои снадобья. В моей голове только ты! — Я сжал волосы на его затылке и оттянул голову назад, открывая уязвимость шеи. — Знаешь, что я представляю? Как прихожу сюда. Как ты радостно улыбаешься, видя меня, но тут же прячешь улыбку, потому что боишься, что кто-то догадается. Но когда мы остаемся наедине, ты послушно опускаешься на колени, достаешь мой член и начинаешь сосать так жадно и глубоко, что давишься. А когда я буду трахать твое горло, ты будешь просить еще. На тебе будет мое семя и мой запах. При всех ты можешь делать вид, что продолжаешь ненавидеть меня, но мы оба будем знать, что ты принадлежишь мне. Мне-е-е… Маленький хитрый лекарь. Только мой…
