На берегу не было никакой жизни – только вдали протяжно и монотонно кричала птица. Из моря на болотистый берег тяжелой змеей выползала дорога, посыпанная желтым песком, уводящая взгляд далеко – не видно куда.
– Что это? – спросила Марина и не узнала собственного голоса: воздух здесь как будто был гуще и все звучало ниже обычного.
– Мунковы болота, – прошептал перевозчик. – А это – тракт Великой Матери. Ведет отсюда до самого города Нет.
– Значит, мимо не пройдем, – сказал Эдгар. Его голос тоже прозвучал незнакомо. – Где мы с леди можем сойти на берег?
– Не так быстро, – отозвался перевозчик, и на этот раз он не шептал, а почти хрипел. – Чтобы сойти, нужно заплатить. Платите.
Марина растерянно покосилась на Эдгара. Собственно говоря, чего-то такого следовало ожидать – это очень хорошо вписывалось в картину странного мира, в котором они очутились, напоминавшего сон или мрачный сюрреалистический фильм. Вот только в фильмах таинственные провожатые всегда называли цену до того, как довезти главного героя до места. «Если, конечно, я – главный герой этой истории», – Марина вспомнила слова Эдгара у костра, и ей стало холодно.
– Платите, – повторил перевозчик и замер в ожидании, переводя взгляд с одного пассажира на другого.
Марина подтянула ближе мешок с немногими оставшимися припасами, открыла. Несколько копченых рыбок, запасные носки, прочие мелочи, что она получила в гостинице Луно. Не надеясь на удачу, она протянула перевозчику рыбок, но тот покачал головой:
– Мне не нужна еда. Я не ем.
Калейдоскоп. Варган. Марина поглубже запихнула и то и другое в карман, возблагодарив Бога за то, что вещи вообще пережили подводное путешествие. Она успела совсем забыть о них, когда лодка начала погружаться в воду. О том, чтобы отдать что-то из них, не могло идти и речи. Марина чувствовала: варган и калейдоскоп имеют отношение к Ане.
Эдгар растерянно ощупывал карманы. Перевозчик молча ждал, но, очевидно, Эдгар тоже понимал: не стоит пытаться обхитрить его или уйти, не заплатив.
Убирая рыбок обратно в сумку, Марина наткнулась на связку чего-то маленького и круглого и вспомнила о новогодних шариках, которые дала ей Луно. Машинально она вытащила их на свет, и второй раз увидела глаза перевозчика – мелькнули и погасли под капюшоном огни, в этот раз холодные.
– Это подойдет, – прохрипел перевозчик делано-равнодушным тоном, и Марина вдруг поняла: отдавать шарики не следует.
Эдгар смущенно пожал плечами:
– Простите, Марина. У меня вообще ничего нет. Только блокнот… И часы… И обручальное кольцо – но его я не мог бы отдать, даже если бы наш провожатый захотел принять такую плату.
Перевозчик покачал головой:
– Я хочу это. Все.
– Один, – сказала Марина быстрее, чем успела подумать, и холодные огни под капюшоном раздраженно мигнули.
– Мне нужны все.
– Мы отдадим только один, – повторила Марина.
Несколько долгих мгновений некто серый колебался, а потом кивнул и налег на весло.
– Один.
Марина с облегчением вздохнула.
– Луно просила доставить их в Нет. Вы уверены? – негромко спросил Эдгар, и она покачала головой:
– Не уверена. Но если не отдадим один, остальные тоже никуда не доставим.
Пока они подплывали к берегу, она торопливо пересчитала шарики в связке. Их было девять – три красных, три зеленых, три синих.
Лодка с вязким хлюпаньем увязла в болотистой почве, и перевозчик протянул руку к связке.
– Один.
Марина с трудом отцепила один из зеленых шариков, который долго не желал отрываться от связки, как будто сопротивлялся.
– Спасибо.
– О нет. – Перевозчик снова съежился и стал казаться меньше. – «Спасибо» не нужно. – Он торопливо спрятал шарик в складках одежды. – Этого достаточно.
Эдгар помог Марине спуститься, и они оба тут же по колено увязли в болоте.
– Доброго пути, – прохрипел перевозчик, и в его голосе Марине послышалась насмешка.
Лодка медленно опустилась в море, и они с Эдгаром остались на берегу одни.
– Не стоило этого делать, – негромко сказал Эдгар, выжимая вторую полу. Первая свисала скомканной мокрой тряпкой. Маринина одежда тоже оставляла желать лучшего – низ платья теперь еще и перемазался в болотной грязи. Она взялась было отжимать подол, но опустила руки. Если им предстояло идти через болота, это все равно было бесполезно. Хотелось поесть, передохнуть, отогреться, высушить одежду, но развести костер в чавкающей грязи было невозможно.
– Ничего другого у нас не было. – Она вдруг почувствовала, что Эдгар разозлил ее – в первый раз за все время их совместного путешествия. Все-таки из них двоих именно он был мужчиной, пусть и давно умершим, пусть и писателем. – Мог бы придумать что-то сам.
Эдгар спокойно кивнул:
– Это справедливо… Прошу меня простить. Отдать те, что остались… Полагаю, еще не раз будет большим искушением. Не стоит этого делать.
– Да что это вообще такое? – Марина постаралась спросить об этом как можно более мягко, чтобы сгладить неловкость от недавней вспышки.
– Луно сказала правду: это души. Во всяком случае, многие здесь верят, что это так. Они верят, что Винтовая карусель унесет их вверх, к Великой Матери, туда, где каждый день светит солнце. Но души дорого стоят. Многие становятся предметом торга и так никогда и не попадают наверх.
Марина поднесла шарики ближе к лицу, чтобы лучше разглядеть в сгущающейся темноте. С виду в них не было ничего особенного. Но теперь, после рассказа Эдгара, ей на мгновение показалось, что они ровно сияют матовым, теплым светом – едва заметно. Марине стало не по себе.
– Ты веришь в это?
Эдгар пожал плечами:
– Здесь я оставил всякую надежду понять, во что стоит верить.
Марина бережно убрала шарики в карман к варгану и калейдоскопу.
– Ну, на всякий случай не будем больше их отдавать, и все. Есть хочешь?
– На самом деле, не отказался бы, – кажется, теперь неловкость висела между ними, и Марина с тоской вспомнила, что Эдгар рано или поздно ее покинет. Наверное, стоит быть мягче, если она хочет, чтобы это не случилось в ближайшее время.
– Пойдем к тракту, – предложила она, – наверное, там должно быть посуше.
Опираясь друг на друга, как пьяные, они добрели до мерцающей во мраке золотистым песком тропы сквозь чавкающую под ногами черную топь.
Тракт превзошел все Маринины ожидания. Дорога слегка выступала над уровнем болота, как естественные мостки, и когда с помощью Эдгара Марина взобралась на нее, оказалось, что там абсолютно сухо. Более того – поверхность тропы была теплой, как нагретый солнцем гудрон на городской крыше. Марина села прямо на песок и приложила ладонь к дороге. Казалось, тракт тихонько гудит и вибрирует, как спящий зверь. Эдгар устроился рядом, и они неторопливо прикончили остававшихся у них копченых рыбок. Воды оставалось всего на несколько глотков, и Эдгар покачал головой, когда Марина протянула ему флягу.
