– Значит, выпьем потом, когда будет можно, – бодро сказал Максим и чмокнул ее в губы. Прежде от его прикосновений внутри у нее огненными лепестками распускался красный цветок, но теперь Марина не почувствовала ничего – только хотелось, чтобы он ушел и оставил ее одну, прихватив с собой свою бесконечно орущую, красную от воплей маленькую зловредную дочку.
Они прошли в комнату и встали у кроватки. Максим с интересом разглядывал дочь, для разнообразия спящую.
– А она похожа на меня, правда? – Он аккуратно коснулся щечки дочери и прищурился. – Нос… И рот… Похожа, да?
– Очень похожа, – покорно отозвалась Марина, а потом, поколебавшись, заговорила о том, что волновало ее все эти месяцы: – Максим, что мы будем делать?
– В смысле, что мы будем делать? – Он неотрывно смотрел на ребенка. Марина не видела выражения его глаз – заметила только, как покраснела шея.
– Ну… Ты когда планируешь нас перевозить? Я имею в виду… Мама согласилась помочь, но… Если ты… Она злится, конечно, но я ей объяснила, что, пока она маленькая… Почему ты не пришел? Мама была в ярости, и я так ждала тебя… Я… Ее смущает еще, что мы не женаты пока что, и…
Смущает. Да, это было то самое слово.
Максим упорно молчал и продолжал разглядывать дочь. Марина смотрела на него и видела дрожащее пламя свечей и темноту, слышала тяжесть дыхания, чувствовала запах пролившегося на простыни вина, а еще его собственный, ни на что не похожий.
Теперь казалось, что все это было только сном.
После того дня их роман продолжался еще шесть лет, хотя Максим так на ней и не женился. Он пытался жить с ними, а потом его выгоняла Маринина мать; перевозил ее с дочерью к себе – и уже через пару недель провожал обратно. Они ссорились и мирились, и большую часть времени Марина его ненавидела. Они ездили вместе в Крым, оставив Аню Марининой маме, – а потом не виделись неделями. Он менял работы одну за другой. Иногда денег не было месяцами, а иногда в приливе щедрости он отдавал Марине сразу много, и ей оставалось только гадать, откуда взялись эти деньги. Годы спустя она была благодарна ему за то, что эти редкие, но крупные суммы помогли ей все же выстоять, получить высшее образование, пусть заочно и не в МГУ. С МГУ, как и со многим другим, пришлось попрощаться.
С тех пор им многое пришлось пережить – но по-настоящему все закончилось между ними именно тогда, в тот день, когда он упорно молчал у Аниной кроватки.
Почему-то один из переездов запомнился особенно. Ане было тогда, наверное, несколько месяцев, не больше. В очередной раз попытка жить втроем закончилась неудачно – Макс перевез их обратно к маме, и она не слишком пыталась скрыть торжество.
– Что на этот раз? Ему помешал детский плач или ты попросила у него денег на колготки? – Это или что-то вроде того она сказала перед тем, как выйти в магазин. Марина осталась в квартире одна, а Аня проснулась от щелчка замка и закричала.
Некоторое время Марина искренне пыталась успокоить ее – клала грелку на живот, чтобы унять колики, расстегивала рубашечку, застегивала рубашечку, качала Аню на руках и напевала ей песенку хриплым от слез голосом… Аня продолжала кричать и кричала, казалось, громче и громче с каждой новой попыткой, как будто издевалась. В конце концов Марина положила ее на софу и опустилась на колени рядом. В этот момент возмутительное, несправедливое сходство дочери с Максимом и совершенная непохожесть на нее саму особенно сильно бросились ей в глаза.
Марина заговорила с Аней, вначале надеясь успокоить, а потом все больше распаляясь:
– Ну почему ты кричишь? Пожалуйста, хватит. Пожалуйста, Аня, я очень прошу тебя перестать, перестань… Слышишь? Это больше уже невозможно выносить, правда, ты бы сама смогла выносить такое? – Тогда она повысила голос, и Аня вдруг на мгновение замолкла.
Красное личико замерло. По пухлой щечке потекла слюна, но Марина не сделала ни движения, чтобы ее стереть, и теперь воспоминание об этом отозвалось мучительной, острой болью.
– Да, ты никак не успокоишься, хотя ты уже сделала все, что могла. Все было хорошо, все было так хорошо, пока ты не появилась со своим постоянным ором, слюнями, дерьмом и этими бесконечными пеленкам… У меня была жизнь, слышишь, Анечка?.. Она начиналась… Она только начиналась, когда ты… Ты вообще задумывалась о том, что у меня в самом деле могла быть своя жизнь, пока ты не украла ее у меня? – Выговаривать каждое новое слово было облегчением, злым наслаждением.
Аня замерла и смотрела Марине прямо в глаза – внимательно, серьезно, спокойно, как будто радуясь, что в кои-то веки они разговаривают по душам… Да, это было впервые, когда Марина говорила с дочерью искренне. Сколько раз после того разговора она высказывала ей что-то настолько же честное?
Марина достала из кухонного шкафа коньяк, хотя еще несколько дней назад зареклась делать это снова, и пошла в Анину комнату.
Список и «Волхв» лежали на столе, там, где она их оставила.
Первая книга из списка, «Алиса в Зазеркалье», попалась на глаза сразу, и она вернулась на ковер.
Конечно, все это было глупостью, просто способом убить время, а та обведенная буква – случайностью, но Марина начала листать «Алису», понимая, что ничего не найдет… И в самом начале наткнулась на обведенную тем же карандашом букву «Т». «А вот будет смешно, если наши увидят меня здесь. Им ведь меня не достать».
Волнение, охватившее ее при этой находке, было нестерпимым, как и парадоксальная вспышка надежды… Но почему-то ей стало еще и страшно, очень страшно.
Она вернулась в шкафу и собрала все книги из списка. Дольше всех пришлось искать «Последнюю битву» – автор не был указан. Судя по названию, искать нужно было детское или подростковое фэнтези, хотя Марина не была так уж в этом уверена.
Аллергия на пыль давала о себе знать. Ее руки сильно чесались и покраснели, глаза слезились, но Марина твердо решила не отступать, пока «Последняя битва» не будет найдена. Впервые за очень долгое время она чувствовала воодушевление, как будто обнаружила реальную зацепку… Ей хотелось смаковать это состояние, дарованное неизвестно кем и за что, пока оно не покинуло ее, оставив в слезах и красноте.
Наверное, она так и не нашла бы «Последнюю битву», если бы не решила просмотреть оглавления нескольких больших томов со сказочными историями с «детской» полки. «Последней битвой» оказалась заключительная часть «Хроник Нарнии», серии книг, которой Аня очень увлекалась, кажется, классе в третьем… Или пятом?
Теперь, когда все книги были собраны, она перенесла их на кухню, подальше от пыли и книжного шкафа.
Марина сделала бутерброды с ярко-розовой колбасой и сыром в микроволновке – когда-то она не позволяла себе ничего подобного, – вымыла несколько подвявших помидоров, налила холодного чая и принялась за поиски.
Очевидно, они могли занять много времени – некоторые книги были толстыми, но Марина никуда не спешила. Вечер, как и всегда, мог тянуться, как розовая жевательная резинка, до бесконечности, и в кои-то веки это было ей на руку.
