– Пожалуй, в части тебя один момент я упустил. Тебе прежде всего вырвут язык, чтобы ты своими насмешками не испортил впечатление толпы от того, что она увидит.
Повернувшись к Марианне, которую продолжал удерживать Джеффри, надавливая ей ладонью на плечо, Гай долго и задумчиво разглядывал ее.
– Странно, что я до сих пор считал твое сердце добрым и мягким, а тебя саму – источником света. Ты ведь всем приносишь одни несчастья! Мало того, скольких людей ты своей неосторожностью увлечешь на тот свет вместе с собой, так еще и заставишь терзаться видом твоих страданий того, кто тебя так отчаянно любит.
Марианна подняла на него усталые глаза и презрительно усмехнулась.
– Ты решила, что я говорил о себе?! – от души рассмеялся Гай. – Нет, Марианна, любовь к тебе я похоронил утром той ночи, которую ты провела в объятиях Робина.
Он обернулся к Виллу и покачал головой:
– Смотри, Вилл, я уже понял, что ты ее любишь, а она так и продолжает пребывать в неведении! Конечно, разве такой, как ты, посмеет поступиться долгом, смутить покой в душе любимой женщины, если она волей случая досталась брату и сюзерену! Послушай, ты и впрямь никогда не задумывался отодвинуть своего братца в сторону? Настоять на правах старшего сына, и тогда бы все, что принадлежит Робину, включая и ее, досталось тебе? – с неподдельным интересом спросил Гай.
– Нет, – спокойно ответил Вилл, отразив его взгляд как клинком.
– Конечно нет, – вздохнул Гай и снова посмотрел на Марианну, которая поглядывала из-под ресниц на Вилла изумленными недоверчивыми глазами, – а ты сама все это время ни о чем не догадывалась! Не заметила, как невзначай завладела еще одним сердцем. Как ты думаешь, почему он отправился вместе с тобой сегодня в собор? Дай-ка я угадаю! Сначала он тебя не пускал, свято помня о приказе Робина. Наверное, долго противился твоему желанию повидать гонца. И ты должна была что-то сделать, что сломило бы его сопротивление. А! Наверное, расплакалась! И вот тогда он, любя тебя всем сердцем, не смог устоять при виде твоих слез. Я угадал, принцесса? Хьюберту было бы тяжело вместе с тобой проскочить через дозорных. Но ты запаслась таким пропуском – братом и правой рукой лорда Шервуда, что никто не осмелился даже осведомиться о цели вашей поездки, не то что остановить! Я еще раз тебя спрашиваю: ты будешь писать письмо?
Марианна оторвала наконец взгляд от Вилла и пристально посмотрела в темные глаза Гая.
– Что ты сделал с собой? – тихо сказала она. – В тебе ведь были светлые стороны, я же помню. Зачем ты сам уничтожаешь себя и обращаешь душу во мрак?
Гай шумно выдохнул, откинул голову и, прикрыв глаза, рассмеялся:
– Твоя проповедь, очевидно, означает отказ? Как знаешь, принцесса! Тогда я сейчас пошлю за сэром Роджером.
– Не утруждайся! – раздался голос сверху. – Я давно уже здесь.
Гай обернулся на голос и поднял глаза: Лончем стоял на самом верху лестницы у двери. Открыв свое присутствие, он медленно спустился вниз и подошел к Марианне. Остановившись напротив нее, он рассматривал Марианну, не упуская ни одной детали, словно вбирал ее всю бесстрастным взглядом черных глаз. Подавив сильное желание отвернуться, Марианна спокойно смотрела Лончему в лицо неподвижными серебристыми глазами.
– Как и прежде, не ведает страха, похорошела еще больше, и волосы отросли, – наконец сказал он и усмехнулся. – Это и был твой настоящий план, Гай? Мне ты рассказал о том, как хочешь заманить в западню графа Хантингтона, а на самом деле ты приготовил западню ей.
– Я приготовил две западни, – хладнокровно ответил Гай. – Об одной рассказал тебе, а потом и сэру Рейнолду, о другой умолчал, предвидя возражения. Рочестеру хватило ума и осторожности не попасть в мою ловушку, она же угодила, и теперь я заполучу его с ее помощью.
– И тебе доставит это больше удовольствия, чем если бы он сам поддался на твою приманку! – Лончем оглянулся на Гая и долго разглядывал его так, словно видел в первый раз. – Ты страшный враг! Для тебя не существует никаких правил и принципов.
Гай лениво пожал плечами и снисходительно улыбнулся:
– Для меня важна цель, Роджер. А как ее достигнуть, меня не занимает ни в малости.
– Да, в выборе средств ты не церемонишься. Щепетильность не самая сильная твоя черта. Потому ты и сказал, что тебя не интересует, как сложится ее судьба после его казни, что никакой судьбы ты и ей не оставил?
– Почему же? Если она уступит и напишет письмо, то все мои обещания сохранить ей жизнь и отправить в Уэльс остаются в силе. Но ведь она отказывается, Роджер. Так я ли повинен в том, что она сама устремляется к гибели? Она ввязалась в мужскую игру, и почему я должен делать ей поблажку, помня, что она женщина?
Лончем снова обернулся к Марианне, окинул взглядом ее пополневший стан и посмотрел ей прямо в глаза:
– Соглашайся! Напиши это клятое письмо и положись на ум и удачливость своего мужа.
– Кто вы такой, чтобы давать мне советы? – спросила Марианна, отвечая Лончему прежним спокойным взглядом.
Он задумался над ее вопросом, словно она действительно ждала ответа и, если бы ответ ей понравился, поступила бы так, как он предложил.
– Я тот, кто причинил тебе много горя. Преследовал тебя и добивался против твоей воли, убил твоего отца, заставил тебя страдать. Но сегодня я хочу избавить тебя от пыток, которым тебя подвергнут. Ты их не вынесешь и все равно сделаешь то, чего хочет Гай. Напиши сейчас, пока ты невредима, а не потом, когда для тебя будет поздно.
Марианна выслушала его, и уголки ее губ тронула улыбка, в которой отразилась бесконечная уверенность в собственных силах, а в глазах – легкая снисходительность и к уговорам Лончема, и к его сомнениям, и к внезапной жалости.
– Напрасно! – вздохнул он, заметив и улыбку, и взгляд Марианны.
– Бесполезно, Роджер! – смешком отозвался Гай. – Эта женщина собственным упрямством роет себе могилу! Поможешь заставить ее согласиться силой, раз добрых слов она слушать не пожелала?
Лончем еще раз бросил на Марианну откровенно сожалеющий взгляд и отвернулся.
– Что, палач шерифа занемог, и ты предлагаешь мне выполнить его работу? – спросил он и брезгливо покривился. – Тогда займись этим грязным делом сам, если забыл о рыцарском достоинстве.
– О котором ты вдруг вспомнил, – с деланным пониманием сказал Гай.
Не ответив, Лончем пошел обратно к лестнице.
– Подожди! – Гай вцепился рукой в плечо Лончема, когда тот проходил мимо него, вынуждая остановиться. – Куда ты собрался?
– Во Фледстан, – ответил Лончем. – Прямо сейчас.
– Во Фледстан? – глаза Гая зло сощурились. – А не в Шервуд?
Лончем посмотрел ему в лицо и расхохотался:
– Гай, ты сумасшедший! Решил, что я брошусь искать ее супруга и предложу ему свою помощь? Нет, я не такой бесстрашный, как ты, чтобы жаждать встречи с человеком, который убьет меня, не раздумывая ни минуты!
