– Я поражен! – выдохнул Ричард и обернулся к одному из двух своих спутников: – Что скажешь, Лестер? Я не напрасно посылал Линкольна в Шервуд! Но едва ли я мог предположить, насколько внушительно войско знаменитого лорда разбойников!
Граф Лестер – высокий, темноволосый, остававшийся в ратном облачении – приблизился к королю. Он посмотрел на Робина, встретился с ним глазами, и они обменялись быстрыми взглядами.
– Это большая помощь, государь! – ответил Лестер, отвернувшись от Робина и устремив на короля бесстрастный взгляд. – Но и я бы не смог представить, что только в одном Ноттингемшире столько людей оказалось объявленными вне закона!
– Ты решил заручиться расположением их предводителя, мой славный Лестер, позволив себе столь вольные рассуждения? – усмехнулся Ричард и в упор посмотрел на Робина. – Так что же, послужит лорд вольного Шервуда королю Англии?
Робин в ответ склонил голову и вновь гордо выпрямился, глядя Ричарду прямо в глаза – так же, как на него смотрел король.
– Государь, мои воины рады оказать вам услугу, – негромко сказал он. – Все мое ратное искусство и сама жизнь находятся в вашем распоряжении.
– А ты гордец! – усмехнулся Ричард, с интересом разглядывая Робина. – Оказать услугу кому? Королю? Так говоришь, твоя жизнь в моем распоряжении? А что если, покончив с осадой Ноттингема и глупцом шерифом, я призову к ответу и тебя самого?
Невозмутимое выражение лица Робина не изменилось, и взгляд, устремленный на короля, остался по-прежнему спокойным. Робин молча пожал плечами, и Ричард правильно истолковал этот жест. Он свидетельствовал не о покорности лорда Шервуда королевской воле, как могло показаться, а о сомнении в том, что у короля получится исполнить свою угрозу. Лицо Ричарда потемнело, глаза угрюмо прищурились. Второй из спутников короля решительно шагнул к Ричарду и твердо сказал:
– Государь! Вы передали через графа Линкольна от своего имени гарантию вольным стрелкам. В вашей власти изменить данное вами слово, но король должен стоять на страже справедливости и не отвечать на добро неблагодарностью!
Взгляд короля вспыхнул гневом, но Ричард сдержался и, искоса посмотрев на того, кто упрекнул его, проворчал:
– Только то, что тебя во всем христианском мире почитают как олицетворение рыцарской чести, граф Уильям, заставило меня проглотить твой упрек! А теперь изволь мне объяснить, когда и чем я уже оказался обязанным этому человеку? На какую неблагодарность и несправедливость по отношению к нему ты сейчас намекал в своей пламенной речи?
– Вы ему обязаны свободой, государь, – спокойно ответил граф Пембрук и посмотрел на лорда Шервуда, – а я – возрождением веры в понятия о чести и благородстве, в существовании которых усомнился, посетив Англию с поручением привезти выкуп за вас.
Выслушав ответ Пембрука, Ричард откинул голову и уже иначе посмотрел на Робина:
– Так это тот, о котором ты мне рассказывал с таким восхищением? Тот, кто позаботился, чтобы хотя бы часть денег, собираемая моим братцем, все-таки попала по назначению? И ему я обязан свободой, а теперь он поможет мне раздавить очаг сопротивления, укрепив тем самым мой трон? Но ты говорил мне, что он отказался назвать себя, сославшись, что у него не одно имя, а два и оба они известны, но одно из них неугодно моему слуху. Полагаю, что неугодное мне имя я уже знаю, а теперь хочу услышать второе!
Он требовательно посмотрел на Робина, но, прежде чем тот успел ответить, к лорду Шервуда подошел граф Лестер. Дружески положив ладонь на плечо Робина, он обернулся к королю и с улыбкой сказал:
– Государь, позвольте мне представить вам сэра Роберта Рочестера графа Хантингтона, которого все считали погибшим и которого я узнал сейчас, несмотря на то что к прославленному имени Рочестеров он прибавил не менее прославленное имя лорда вольного Шервуда!
Глава тридцать третья
Ночная темнота начала медленно сереть. Над черной кромкой леса появилась алая полоска зари. Воздух заметно посвежел, и высокая трава сникла под тяжестью рассветной росы. Над равниной повис протяжный громкий голос рога, на который откликнулись трубы, и лагерь у стен Ноттингема пришел в движение.
Город был взят в кольцо красно-зеленого цвета отрядами королевских ратников и вольных стрелков. На дороге, которая вела к главным воротам Ноттингема, Ричард отдавал последние указания Лестеру и лорду Шервуда. Те слушали короля, следя за точными жестами Ричарда, которыми тот дополнял свои распоряжения. Лестер был в полном ратном облачении, а Робин по-прежнему оставался в зеленой куртке со знаком вольного Шервуда на рукаве. По своему обыкновению покусывая сорванную травинку, он внимательно слушал Ричарда. Резко прекратив говорить, король потрепал по плечам своего военачальника и лорда Шервуда, приказав им возвращаться к войскам.
– Отдать под твое командование ратников Гая Гисборна? – спросил Лестер, прежде чем проститься с Робином.
Тот выплюнул травинку и отрицательно покачал головой. Лестер рассмеялся и дружески похлопал лорда Шервуда по локтю:
– Как знаешь! Но командир его дружины сказал, что почел бы за честь сражаться вместе с тобой и под твоим началом!
– Нет! – недолго подумав, ответил Робин. – Я не уверен, что, сказав так, он говорил не только за себя, а за всю дружину. Да и в своих людях я не буду уверен, если они пойдут на штурм вместе с ратниками Гисборна. Слишком глубокая пропасть долгой вражды разделила нас с сэром Гаем, чтобы я так рискнул успехом в атаке. Оставь их себе, Артур!
– Ладно! Я безмерно рад видеть тебя! – сказал Лестер. – Если все сладится так, как ты задумал, – а Ричарду очень понравился предложенный тобой план штурма! – увидимся снова уже в Ноттингеме.
Пожав друг другу руки, Лестер и лорд Шервуда разошлись в противоположные стороны. Быстрым шагом Робин прошел вдоль рядов лучников к отряду стрелков, с которым лорд Шервуда собирался сам идти на приступ стен. Ни у кого из этого отряда не было ни луков, ни стрел – только мечи, ножи и смотанные толстые веревки с железными крючьями. Джон приладил на плечо легкую, сложенную в несколько раз лестницу. Рядом стояла Марианна, постукивая пальцами по рукояти меча. Но едва Робин подошел, как ее пальцы мгновенно замерли, сцепившись вокруг рукояти. Улыбнувшись Марианне, Робин поправил на ней капюшон и туже стянул завязку так, что края капюшона стали совсем плотно облегать лицо Марианны.
– Следи, чтобы он не упал с головы! – предупредил Робин. – Иначе по твоим волосам в тебе узнают женщину и сочтут тебя легкой добычей как для стрел, так и для копий или меча.
Марианна подняла на Робина блестящие глаза, и он, заметив в них вспыхивавшие искорки азарта и возбуждения, провел ладонью по ее щеке:
– Запомни: твое дело – командовать лучниками. Поддерживай нас стрелами и прикрывай. Больше ничего, Мэри! Только лучники, – настойчиво сказал он, сопроводив слова выразительным взглядом.
– Да, мой лорд! – кивнула Марианна, с сожалением отодвигая ножны с мечом подальше от своей руки.
