Теперь Света убедилась: все, что ей нужно в жизни, — это Сергей Пономарев. Даже не его деньги, не его положение в обществе, не его связи — только он сам. Она упивалась любовью к нему, совсем забыв о муже, о семье, о сыне.
Через два месяца, когда у Сергея наконец появилась квартира, Светлана в первый раз не пришла домой ночевать, отговорившись перед мужем необходимостью поездки на какую-то дачу. Потом это сделалось нормой; в такие дни она уговаривала посидеть с ребенком свою мать или нанятую женщину.
Антон был хоть и наивен в том, что касалось его семейной жизни, но все же не глуп; он видел, что жена переживает очередное страстное увлечение. Об этом говорило все: ее снисходительность к нему и Костику, постоянно возбужденный вид, шепот по телефону, регулярные отлучки. Понаблюдав за ней немного, он понял, что у Светланы появился любовник. И был потрясен не самим этим фактом, а тем, насколько безразличным такой вывод ему показался.
Тем не менее он хотел бы убедиться в своей догадке. В Москве уже было множество частных охранно-розыскных агентств. И был велик соблазн, не пачкая рук, заплатив лишь деньги, узнать, куда постоянно отлучается его жена. Но, подумав как следует, он решил, что нельзя опускаться до такой степени, это ниже его мужского достоинства. Поразмышляв еще немного, он решил обратиться за советом к ближайшему другу. И вышло так, что он, по собственной уже инициативе, набрал номер Сергея Пономарева.
Они встретились в подвальчике «У дяди Гиляя». В уютном полумраке, при свечах, за резным столом темного дерева — они едва могли различить лица друг друга — Антону почему-то легче было рассказывать другу о неудавшейся семейной жизни. В этот раз говорил в основном Житкевич, ему нужно было разобрать свою запутанную и неподдающуюся логике ситуацию с человеком, который знал и его, и Светлану лучше, чем кто бы то ни было. И он откровенно рассказал Сергею, что Светлана оказалась плохой женой, холодной женщиной, черствой и грубой матерью. Он впервые употреблял вслух подобные эпитеты, говоря о Свете, впервые рассказывал постороннему, в общем-то, человеку все как есть, без прикрас, не пытаясь больше оправдать и обелить жену.
А Сергей внимательно слушал друга, одновременно делая вид, что поглощен фирменным мясом в горшочке, и опасаясь поднять на Антона глаза. Ему было не по себе. Друг абсолютно во всем прав. Светка — отвратная жена и никудышная мать; он успел убедиться в этом из ее высказываний, жарких откровений по поводу мужа и сына, себялюбивых слез, всякий раз сопровождавших ее рассказ о том, до какой степени она несчастна… А во всем виноваты его, Сергея, родители: может быть, не вмешайся они тогда в их отношения, она вышла бы замуж за любимого человека, не опустилась бы так, и все было бы иначе… Но хода назад, к счастью для Сергея, теперь нет. Светка — дрянь, а Антошку жалко. И все-таки именно со Светой он, Сергей, связан особыми узами, которые для него сейчас значат гораздо больше, нежели старая дружба с Антоном.
Надо было как-то выкручиваться. И, вытерев салфеткой жирные губы, Пономарев сказал:
— А тебе не приходило в голову, что у нее просто нервное расстройство? Ну, скажем, после родов. Это у многих бывает. Может, с тех пор все и началось, и ее надо бы подлечить. Ты же врач, прими меры.
— Нет, — покачал головой Антон. — Она здорова как лошадь. Это что-то другое, не связанное с медицинскими проблемами. В крайнем случае что-то психологическое, но никак не соматическое. А еще вернее — банальная интрижка.
Сергей испугался. Холодок пополз между лопатками. Но, устыдившись собственной реакции, он тут же принялся уговаривать себя: «Чего я боюсь? Даже если Антон и выяснит все наверняка, он ведь не Отелло, чтоб душить меня или Светку. Но почему он вызвал для совета именно меня? Неужели действительно догадывается?»
Пока эти мысли вихрем носились в его голове, он услышал собственный голос — точно издалека, так, как будто говорит совсем другой человек:
— Ты с ума сошел! Чтобы Светка — и банально изменяла мужу? Быть того не может. Ищи собственную вину, дружок.
— Ты серьезно так считаешь? — искренне удивился Антон.
— Да. И не надо сваливать все с больной головы на здоровую. Знаешь, — и Сергей потянулся чокнуться с другом давно налитыми стопочками, плотоядно поглядывая на маслянистую жидкость в них, будто главное, что его сейчас интересовало, это качество коньяка, — я давно понял: в брачных неурядицах обычно бываем виноваты мы, мужики. Ну что ты хочешь от замученной бытом, усталой женщины? Ведь им жизнь дается куда сложнее, чем нам, самцам! — И он хохотнул, всем видом показывая, как несерьезны и беспочвенны претензии Антона.
Они помолчали. А потом Пономарев подцепил вилкой перламутрово поблескивающий ломтик красной рыбки и укоризненным голосом произнес:
— Она ведь так много для тебя сделала!..
Антон прерывисто вздохнул, услышав в словах друга знакомый мотив. Все повторялось сызнова; аргументы Сергея были примерно те же, что и оправдания Светланы. Но все-таки уверенность Пономарева в его собственной правоте обезоружила Антона. Он ведь искренне верил своему лучшему другу. Кому ж еще оставалось верить?! И если у него, у Антона, наступили тяжелые времена, то, слава богу, что хоть друг остался…
Сергей тоже был доволен состоявшейся встречей; показалось, что во время разговора ему удалось не только отвести от себя возможные подозрения, но и помочь Светлане остаться в глазах мужа более чистой и порядочной, нежели она была на самом деле. Однако вскоре выяснилось, что радость Сергея была преждевременна: оказывается, Светлане уже надоела подпольная жизнь. И она стала настаивать на том, чтобы признаться во всем Антону. Уйти от него, чтобы открыто жить с Сергеем…
Ей было важно наконец-то вырваться из порочного круга. Ведь она, по ее собственному признанию, никогда не любила мужа; ее толкало к нему сначала одиночество, потом — чувство долга и жалости, ощущение безвыходности положения. Но теперь, когда она опять сошлась с человеком, без которого не мыслила своей жизни, с первой любовью, она больше никогда не сможет спать с законным мужем. Их ничего не связывает, и для нее пытка — находиться в его доме. А что касается Костика, доказывала она Сергею, то она не станет обременять любимого чужим ребенком: малыш вполне может обойтись и без нее. Антон такой отец, что сам с удовольствием заменит мальчику любую мать.
Но и в своих новых планах, похоже, молодая женщина просчиталась. Сергей был категорически против афиширования их любовных отношений. Он внушил Светлане, что, если уж ей так невыносимо в доме мужа, она может на время уйти жить к матери. Подождать немного, оглядеться, приучить всех знакомых — и Антона в первую очередь — к мысли о том, что их разрыв предрешен и неминуем… И только потом, попробовав жить по-новому, принять уже окончательное решение.
Сергей, пожалуй, был единственным человеком, имевшим на Светлану абсолютное влияние, а потому спорить с ним, настаивать на обнародовании их взаимных чувств она не решилась и в результате сделала так, как просил ее любимый. Антона ничуть не удивило ее решение об уходе — он был подготовлен к этому факту всеми предыдущими годами их брака. Был внутренне готов и к разрыву, но единственное, на чем собирался настаивать, — это чтобы сын остался жить с ним. Костика он ей не отдаст! И, несмотря на то что Антон давно не питал никаких иллюзий по поводу материнских чувств или инстинктов жены, даже для него стало неожиданностью, как легко она согласилась на его условие. Было решено также, что законно они оформят все позднее, по первой же ее просьбе…
