– Ты всю ночь не спал? – удивилась я.
– Наташа в больнице, – помолчав, выдавил друг.
– Что? – испугалась я. – Что случилось?
– Ее машина сбила, – глухо ответил Васька, – вчера вечером. Водитель скрылся. Натка в больнице с переломами ноги, ушибами, сотрясением мозга.
– Тогда что ты здесь делаешь? – не поняла я. – Ты должен быть с ней.
– Я ведь пообещал помочь тебе найти кольцо, – вздохнул он.
– Ну и что?! – воскликнула я, чувствуя непонятную боль в сердце. – С кольцом я разберусь сама, а ты поезжай к ней! Анна Сергеевна, наверное, очень волнуется. Ты сейчас должен быть с ними. О боже, ты мне утром про это говорил, да?
– Нет, – хмыкнул он, – я рассказывал тебе все, что смог выяснить. Там сзади папка, в ней вся информация.
Я обернулась и быстро схватила тоненькую черную папку.
– Останови здесь, – попросила я, – я разберусь. А ты поезжай к родным.
Васька благодарно кивнул. Спустя десять минут я уже стояла на остановке и смотрела вслед уезжающему джипу. На глаза навернулись слезы: человек приехал ко мне, оставив семью, потому что пообещал помочь с кольцом. Васька – человек слова, а тут еще это происшествие утром… Я даже не почувствовала, что ему плохо! Значит, пока я сладко дрыхла, он мотался по больнице, успокаивая старую мать и выясняя, выживет ли его сестра. Я просто бесчувственная эгоистка! Вот и с Виктором… Я все же не выдержала и заплакала, присев на скамейку. Тут же позвонил Димка. Не знаю, как ему это удается, но он всегда звонит, когда мне плохо.
– Аня, в чем дело?
– Я така-ая ду-ура, – всхлипнула я в трубку. – У Васьки сестра в больницу попала, он всю ночь там пробыл, а утром мне позвонил, так я засну-ула….
Слезы вновь потекли рекой.
– Но с ней же все в порядке? То есть, я имею в виду, ее жизни ничего не угрожает? – уточнил Пух.
– Не-ет, – выдохнула я.
– Тогда почему ты плачешь?
– Васька ко мне приехал, он достал информацию по Максиму Белозерскому…
– Но зная тебе, могу предположить, – продолжил Дима, – что ты уже отправила его в больницу к сестре?
– Да-а…
– Ну вот, значит, все отлично. Просто заедешь к ним вечерком, купишь там чего-нибудь, я сам тебя отвезу и все. Отчитаешься Василию о проделанной работе, ему не помешает отвлечься. Так что не вижу проблем.
Я начинала успокаиваться. В самом деле, лучше заехать к ним вечером, попросить у Васьки прощения, да и Анну Сергеевну с Наташей повидать. Развела тут сопли…
– Люблю, – сказала я Пуху.
– Взаимно, – хмыкнул он.
Я посидела еще пару минут, окончательно приходя в себя и вытирая слезы. Хорошо, что я практически не пользуюсь косметикой, иначе на меня сейчас было бы страшно смотреть.
Итак, следует разобраться с тем, что мы имеем, но прежде зайти вон в ту милую кофейню, потому что я уже просто не чувствую своей филейной части, примерзнув ею к холодной скамейке. Кофейня действительно оказалась довольно милой и практически полупустой. Три. Четыре, пять посетителей. Я рассматривала их, удивляясь, почему так мало народу. Ведь расположено заведение в оживленном районе…
Заказав кофе, я пристроилась на стуле за столом у окна и вытащила папку. Всего два листочка. На одном из них данные на владельцев телефонных номеров, добытые у Максима, на втором – кратко о последних событиях в жизни Вишневской Людмилы Игоревны. Пока оставим ее на закуску и займемся нашим доблестным лентяем.
Что тут у нас интересного? Так Степанцев Владимир Григорьевич, год рождения, семейное положение, адрес, номер телефона… Ага, вот и средство передвижения – девятка. Вряд ли это наш загадочный друг, хотя, если девятка сделана из золота…
Наткнувшись на четвертого претендента на роль владельца побитой машины, я поперхнулась кофе. Камалов Тимур Маратович. Сердце бешено заколотилось в груди, откликаясь на некогда родное имя. Что это? Почему судьба снова сталкивает нас? Как могла оказаться, что Тим – друг Максима? Хотя… Тим никогда не рассказывал мне о своих друзьях, ни с одним из них я не знакома лично, что еще раз говорит о том, что мы не пара. Если бы я действительно его любила, я постаралась бы понравиться его друзьям, но я даже никого из них не знала. Ладно, отставим в сторону свои личные отношения и займемся делом. Кроме Тима, подходило еще двое мужчин: Самсонов Геннадий Эдуардович с внедорожником и Старожилов Илья Григорьевич с Ниссаном. Кажется, эти марки довольно дорогие. Тимура я решила отбросить сразу – три месяца назад мы еще были вместе, и ни о каком повреждении Ауди он мне не говорил.
Я задумалась, стоит ли навестить парней или просто позвонить. В конце концов остановилась на первом варианте – кто знает, вдруг по телефону они не захотят разговаривать?
До Геннадия Самсонова я добиралась полтора часа. Выйдя из четвертого по счету автобуса и встав, наконец, на твердую землю, я твердо пообещала себе в самое ближайшее время купить личный автомобиль. Вот как банк ограблю, так сразу… Своих денежных средств мне едва ли хватит на самокат.
Дом был добротным, с кодовым замком. Увидев его, я взвыла, поскольку на улице никого не наблюдалось, и помочь открыть дверь мне никто не спешил. Попинав снег, я достала телефон и набрала номер Геннадия Эдуардовича:
– Алло? – ответил на том конце провода приятный голос.
– Геннадий Эдуардович? Здравствуйте, меня зовут Анна, я хотела поговорить с вами о Максиме Белозерском. Я тут внизу стою, вы не могли бы сказать мне код?
– Максиме? – удивился Самсонов. – А зачем? С ним что-то случилось?
– Нет-нет, – зачастила я, – просто мне очень нужно с вами поговорить, спуститесь, пожалуйста!
– Да кто ж меня отпустит? – воскликнул Самсонов. – Я на работе! Вы что, в приемной? Какой еще код?
Ч-черт! Я тряслась полтора часа в общественном транспорте, дважды свернув не туда, ради того, чтобы оказаться у разбитого корыта? Ехать к нему на работу я не собираюсь!
– Ладно, – решила я, – скажите, Геннадий Эдуардович, Максим не разбивал вашу машину?
– Что?! Когда?
– Три месяца назад. Он не брал ваш внедорожник?
– Да вы что? – засмеялся Самсонов. – Я этому парню ничего дороже апельсина в жизни не доверю, а вы – внедорожник! Во дают…
На этой веселой ноте он отключился. Я растерянно поморгала, удивляясь его своеобразному прощанию, затем засунула телефон в сумочку и медленно двинулась к автобусной остановке.
Остался только Илья Григорьевич. Сев в подъехавший автобус, я набрала его номер – не хотелось повторять прежних ошибок и приехать к человеку домой в то время, когда он на работе. Старожилов ответил только тогда, когда я уже отчаялась услышать его голос.
– Какого черта? – были его первые слова. – Вы знаете, который час?
