– Хорошо, но лучше не затягивать. Если обнаружится что-то серьёзное, я попрошу директора перевести тебя на домашнее обучение, ты же не против?
Черт, это, наверное, единственный плюс шизофрении. Хотя бы не буду видеть рожи двуличных козлов. Но что-то все равно мне не давало покоя… Я не могла успокоиться: ладошки стали потными и холодными, как лёд, сердце все ещё скулит, лицо бледное. Но опять же, мне не даны силы это контролировать.
– Не против, но не думаю, что у меня что-то серьёзное, – сказала я, и на лице мужчины показалась одобрительная улыбка.
Мистер Мартин открыл свой шкафчик и немедленно достал визитку, протягивая её мне в руки. Визитка… Значит он хочет, чтобы мои родители ему позвонили. Неугомонный человек.
– Передай это маме и папе. Пусть свяжутся со мной, если это не составит проблем.
Встаю с кожаного кресла, периодически кивая на его слова, когда в мыслях все спутано и скомкано. Ничего не могу уловить, вся его речь сквозь пальцы проходит.
– Хорошо, мне можно идти? – психолог кивнул, после чего я направилась к белой двери. Чем быстрее свалю из этого кабинета, тем скорее окажусь в безопасности. Потерпи ещё секунду, Аманда! Будь сильной!
– Аманда, – окликнул моё имя Мартин, и я обернулась, успев схватиться рукой за дверную ручку, – если тебе захочется поговорить, я всегда здесь.
Мило с его стороны, но он последний человек в списке, с кем бы мне хотелось обсудить свои проблемы. Натянув неправдоподобную улыбку, быстро киваю:
– Спасибо. До свидания.
Я вышла из кабинета и побежала в одну из уборных. Все тело сразу начало гореть. Меня охватил какой-то приступ, от которого невозможно дышать, говорить и видеть. Черт подери, меня почти раскололи! Нет, не верю! Слезы переполнили глаза, но, несколько раз моргнув, я выпускаю воду, которая прожигает щеки, однако, увы, не чувствую облегчения. Душа рвётся на части. Мне так страшно, что родители узнают правду, а ещё страшнее оказаться в психушке. Но я им ни в коем случае не скажу, это строго воспрещено. Снова проснулась мука, показывающая себя через пульсирующую боль в висках, отдаваясь на ноющее сердце. Звон голосов начал увеличиваться, они все оглушительно орали! Я не могу разобрать, что они говорят, что им нужно. Не понимаю, где мои мысли и где мысли внутреннего «я». Боже… Это правда. Я действительно больна.
Глава 2
Еще минут пять, и слезы перестали лить из опухших глаз, после чего, наконец, я ощутила опустошение. Покрасневшие глаза и обветренные губы были ярко-красного оттенка. Мои жизненные силы на исходе. Быть морально убитой – одно, а эмоционально – другое. Мои голоса говорят, чтобы я покончила с собой, просто взяла и покончила. Пошла домой и сделала это. Набрала воду, взяла лезвие… Но нет, я не собираюсь умирать, пока не попаду на концерт своей любимой группы, пока не увижу вживую своих любимых актёров и писателей. Шизофрении придётся подождать.
Я сбежала с уроков. Убежала домой. Не смогла переварить то, что узнала, а точнее то, что узнал Мартин. Холодный воздух развивает мои тёмные пряди в сторону. Город такой хмурый и серый. Он нагоняет сильную, дикую тоску, отчего хочется взять и спрыгнуть с моста, чтобы хоть как-то разнообразить минуты, последние минуты своей жизни. Погода пасмурная, но солнце пытается пробиться сквозь грозовые тучи. Это так забавно: солнце подобно некоторым людям, которые отважно бьются с проблемами, стараясь преодолеть все препятствия. Странный мир и странные люди.
Если посмотреть вокруг себя, то можно увидеть большие здания, все такие же серые, высокие, лысые деревья, которые напоминали о неминуемой кончине; дорогие магазинчики, что забиты очередями людей, вечно чем-то недовольными. Хоть улицы и переполнены постройками, машинами, они все равно пусты и одиноки, как и любой человек на грешной земле.
Продолжаю неспешно идти, считая шаги и проваливаясь в темноту собственных мыслей, как неожиданно врезаюсь в какого-то человека, а позже оказалось в парня. Черт… Я, прищурив глаза, подняла голову наверх и взглянула на него, пристально изучая незнакомца. Ему было лет семнадцать-восемнадцать, похож на коренного американца; на нем: черная куртка, джинсы и шапка. Волосы незнакомца, которые были под головным убором, тёмные, видно, он брюнет. Губы алые или даже кроваво-красные, нижняя губа полнее верхней, а на подбородке небольшая родинка. Носик ровный, с острым концом. Парень явно был хорош собой. Его карие глаза уставились в мои, наладив зрительный контакт, и от смущения я опустила голову, отчего мои волосы повисли как листья ивы. На мгновение страх покинул меня.
– Извини, – произнёс юноша, поджав мягкие губы в неловкой улыбке. Его голос мелодичный, нежный и невероятно пленительный, как свет для глупых мотыльков. Не знаю почему, но этот тенор напоминал мне голос одного певца. Я улыбнулась.
– А ты меня.
– Измеряешь шаги? – он кивнул на мои ноги, и по его улыбке было ясно, что тот считает это забавным.
– Нет, считаю, но… Уже сбилась.
– Причудливо, – ухмыляется незнакомец.
Ощущаю прилив крови к щекам.
– И вовсе нет, меня это, зовут Аманда.
Зачем я ему это говорю? Чтобы я знакомилась с кем-то или просто начала болтать? Странный феномен, но мое оправдание в том, что этот парень зацепил меня своими изумительными глазами и голосом, или может мне просто грустно? Да, точно, я просто ищу утешение.
– Сэм.
Я искренне улыбаюсь и продолжаю смотреть на него, не издавая звука, будто находясь под гипнозом. Минуты, секунды, иначе говоря, время отступило, и весь мир остался где-то позади. Ветер развевает мои волосы и щекочет покрасневшие то ли от холода, то ли от смущения щеки. Не понимаю, это дело рук шизофрении? Мы продолжаем наши гляделки, и на секунду я забываю о своих проблемах, окунаясь в омут нового знакомого. Это слишком странно, даже для меня. Я заметила, как один прохожий пристально смотрит в мою сторону. Мужчина в капюшоне с выпученными глазами глядит на нас с Сэмом, а когда замечает мой взор на себе, сразу же убирает взгляд и застенчиво улыбается. Я улыбнулась в ответ. Господи, улыбнулась! Я улыбнулась! Невозможно…
Тут происходит какое-то движение. Моя шея повернулась к Сэму, но его уже не было. Он словно испарился. Сбежал… На сердце стало пусто и невыносимо тяжело, как было до этого судьбоносного столкновения. Я знала лишь его имя, больше ничего: ни адреса, ни номер сотового, ни даже фамилию. Лишь его имя. Почему у меня такое странное чувство, словно бы я его знала сто лет? Уверена, вижу его впервые в своей жизни, но лицо уж больно знакомое, точно также и голос. Но благодаря ему я забыла обо всем темном и плохом, это было здорово – стать на мгновение свободной.
Постояв еще минутку, я сделала шаг вперёд и поспешила домой, думая о новом знакомом, прокручивая нашу с ним недолгую беседу. Дома никого не было, лишь сквозняк в моей комнате. Я подбежала к окну и прикрыла его, чтобы ветер перестал насылать холод, которого во мне было предостаточно. Мое окно было огромным и имело большой внутренний подоконник, на котором я могла вечерами сидеть и читать книги, попивая фруктовый чай; также висели жёлтые гирлянды, дополнявшие мой маленький мир какой-то необъяснимой магией. Смотря в оконную раму, я представляла, как девушка и парень танцуют вальс под дождём, как они кружатся и смеются, наслаждаясь друг другом; как парень берет и целует свою половинку, обнимая её за талию. Меня никогда не любили. Таких как я не то, чтобы не любили, таких вообще не замечали. Невидимка для всех, что может быть ужасней?
